вскакивает с места и застывает в положении "смирно".

   - Докладывайте, сержант, - разрешает с экрана инспектор.

   - За время моего дежурства, - начинает Джонс и умолкает,  похолодев  от

ужаса. "Бабка, - вспоминает он.  -  Проклятая  бабка!  Если  инспектор  ее

заметит..." Перед глазами  Джонса  вспыхивают  огненные  строки  параграфа

N_186 - "присутствие посторонних в аппаратной во всех случаях,  когда  оно

не вызвано непосредственной необходимостью определения индекса лояльности,

строго  запрещается".  Джонс  косит  глаза  в  угол  аппаратной.   Старуха

расставила складной стульчик и, сидя на нем, быстро двигает спицами: вяжет

что-то длинное, как солитер.  -  За  время  моего  дежурства...  -  хрипло

повторяет Джонс.

   - Что вы там мямлите! -  раздраженно  бросает  с  экрана  инспектор.  -

Забыли форму отчетности? Число  прошедших  проверку  за  последние  сутки,

средний индекс лояльности, количество профилактических арестов. Я жду.

   - "Суммированный суточный итог  работы  районного  пункта  по  проверке

лояльности, - вспоминает Джонс параграф N_217 "Особых правил", -  является

секретным и ни при  каких  обстоятельствах  не  подлежит  разглашению.  За

разглашение виновный..." - дальше мысли Джонса начинают путаться.

   - Ну же, - кричит с экрана инспектор.  -  Вы  что,  пьяны,  заболели?..

Цифры, быстро!

   - Семьдесят восемь, девяносто и пять десятых, ноль, - шепчет Джонс.

   - Хорошо. Обращаю  ваше  внимание,  сержант,  на  несколько  завышенный

средний  индекс  лояльности  и  особенно  на  отсутствие  профилактических

арестов, - цедит сквозь зубы инспектор. - Проверьте место нуля  индикатора

лояльности, а при подведении итогов округляйте в сторону уменьшения. И  не

будьте формальны. Вызывайте ваших клиентов на  откровенность.  Вы  поняли?

Завтра в тринадцать  ноль-ноль  сами  явитесь  для  внеочередной  проверки

лояльности. Все!

   Экран  гаснет,  и  сержант  Джонс  вздыхает  с  облегчением.  Потом   с

ненавистью смотрит на старуху.

   - Ну, погоди, - бормочет  он.  -  Я  тебе  устрою  "рентгену"  по  всем

"индиксям". Ведь, кажется, был такой один пункт в правилах...

   Джонс торопливо листает пухлый томик "Особых правил".

   - Ага! Есть: "Каждый совершеннолетний гражданин, находящийся в  здравом

уме и твердой памяти..."  Гм,  в  здравом  уме,  -  повторяет  Джонс  и  с

сомнением косится на старуху... - Ничего, сойдет, - тут же  решает  он.  -

Значит, "находящийся в здравом уме... может быть в любое время  допущен  к

проверке лояльности по собственному желанию". "По собственному желанию"  -

этот параграф никогда не применяется. Не мудрено, что я забыл его.

   Джонс откладывает "Правила" и многозначительно откашливается.

   - Ну-с, - говорит он. - Начнем!

   Старуха клюет носом. Она задремала.

   - Эй, бабушка, - повышает голос Джонс.