Ферал Дик нежно глядел на провал в улице.

— Я люблю бопсов, а бопсы любят меня.

Карденас был искренне заинтригован.

— Вот потому-то ты и решил вмешаться и спасти меня? Потому что бопсы хотели меня изучить?

Ферал расхохотался из-под бесчерешковой мутовки желпроводов.

— Забавный легаш, смеюся я! Я не знаю чего хотят бопсы. Никто не знает. Сколько биглов белый бопс будет балагурить? — Он захихикал, процитировав детский стишок. — Но им, похоже, нравится веть со мной, а мне вроде как по душе их компания. Когда живешь под улицей, а не над ней, то принимаешь любую компанию, какую только сможешь найти, мрачнюся я. По крайней мере они не ворчат. — Он сплюнул в сторону. Карденас слегка удивился тому, что выплюнутое не лязгнуло о мостовую.

— Это все равно не объясняет, почему ты решил мне помочь.

Механическое крабообразное шмыгнуло боком в сторону зияющего отверстия ливневого водостока.

— Время от времени, замечай я, бывают случаи, когда фералу может понадобиться немного доброжелательности со стороны федерала. Верую в рассчитыванье на официальное дружелюбие, решай я. — Металло-пластико-стеклянная клешня поднялась, отдавая честь. — Вспомяните меня нежно в своих досье, офицер. — Желпровода не позволяли толком разглядеть эти запавшие, но не безумные глаза.

А затем механический мастер-наездник исчез в зияющем провале ливневой канализации так же стремительно, как и появился. Подойдя к краю отверстия, Карденас расслышал едва доносящееся негромкое лязганье металлических ног сварганенной из разнородных частей машины, когда самодельный транспорт быстро удалялся под улицей. Настоящим антиобом Ферал Дик не был. Он по выбору стоял, или скорее шмыгал, за рамками обеих систем взглядов.

Инспектор сверился со спиннером. Тот по-прежнему пребывал в коматозном состоянии, но не сдох. Еще плюс-минус несколько минут, и Анхель вернется на линию опто, с полным доступом к ящику СФП. Если только, напомнил он себе, убитая инзинка не лгала. Никаких настоящих причин для этого у нее не было, поскольку она и ее равно покойный напарник намеревались заставить владельца спиннера сдохнуть куда буквальнее, чем его аппаратура, еще до того, как та вернется в строй.

Быстрый взгляд на улицу не обнаружил никого, кроме бредущих граждан. И никаких признаков наголову разбитых озерников из Оз. Он знал, что ему следовало бы воспользоваться общественным коммом и доложить о случившемся, по крайней мере, сообщить, что с ним произошло. Но без спиннера он не мог донести истинную картину нападения. А если он будет слишком долго ждать, то женщина, которую он искал, может уйти, закончив смену — или, того хуже, повстречать наведавшихся к ней инзини, озерников или каких-то гипотетических других, разделявших этот внезапный и неожиданно неудержимый интерес к местонахождению Сурци Моккеркин и ее дочери.

На кого работали те наемные убийцы-индейцы? На Мока, на себя, или на какую-то другую, пока еще не идентифицированную группу с острой заинтересованностью в Сурци Моккеркин и ее дочери? Чем больше антиобных команд проявляло смертельный интерес к этой паре, тем больше Карденас стремился ее найти — первым.

Если ему приходилось дожидаться возможности поговорить с Кой Джой, то он мог ничуть не менее эффективно делать это, одновременно проверяя тех, кто к ней наведывался. Развернувшись, он направился обратно по улице в сторону «Коктэйля». На сей раз он остался поблизости от группы заехавших гульнуть чистяков. А также обратил особое внимание на свое окружение и каждые несколько шагов присматривался к нему с целью убедиться в его реальности.