— Псков — это город, центр Псковской области РСФСР, расположен на реке Великая, узел железнодорожных линий — на Ленинград, Вильнюс, Бологое, Ригу — и шоссейных дорог…

11

…Долдоню прямо в телефон, подробненько — про железнодорожные линии, про псковские дороги, про население. Вся эта белибердовина возникла у меня в голове сама по себе, сразу после маминого сообщения о моей высылке. Во лбу будто зажглась лампочка и осветила справочную панель, вроде тех, что на вокзалах. Панель листается, а я читаю: “…развита также легкая, особенно льнообрабатывающая, и пищевая промышленность…” Читаю и думаю: ага, жратва есть, без одежки не останусь. А потом с гордостью закончил: “На 1 января 1974 года в Пскове было 11 больничных учреждений на 2,8 тысячи коек, что составляет 0,02 койки на одного жителя!” Моим знаниям удивились и мама, и папа, и особенно я. Только стоящий рядом Хлумов согласно покивал головой: правильно, мол, без ошибок. Мама стала меня успокаивать. “Зачем,— говорит,— тебе койка в больнице, ты у нас пока здоровый, а в Пскове и вовсе возмужаешь”. И папа пошутил слегка невпопад: “Только не женись сразу, там девки хваткие”.

Разговор закончился быстро. Причем неожиданным образом — Хлумов вынул у меня из руки телефонную трубку и сказал механическим голосом: “Внимание, извещение узла связи. Номер отключен, номер отключен, номер отключен…”

Затем нажал на рычаг. Я посмотрел на него с восхищением, а он пояснил:

— Времени осталось ровно столько, чтобы средним шагом дойти до места. Не забудь, тебе нужно внимательно наблюдать за обстановкой на улице.

Меня что-то насторожило в его словах, но я был слишком ошарашен своими невесть откуда взявшимися познаниями о Пскове и поэтому не стал уточнять. Случившийся со мной приступ неестественной болтовни очень напоминал “отходняки”, которыми я страдал не так уж давно! Тогда в меня пытался вселиться телевизор. А сейчас что со мной? И сон был подозрительный, как я сразу-то не сообразил! Но ведь ночные ковыряния в моей голове вовсе не означают, что меня пытались упорядочить,— просто поковырялись и захлопнули крышку… Ничего не понимаю.

Спохватился я, только выйдя из дома:

Хлумов, с чего ты взял, что мне по улице ходить сложнее, чем другим? Что там тебе натрепали про меня?

Я пользуюсь информацией из надежных источников. Если бы источники были ненадежными, то лежать тебе под малярной люлькой в расплющенном состоянии, что серьезно повредило бы твоему здоровью.

Черт, прямо в “яблочко”! Я даже поежился. И откуда он все знает? Я спросил:

— Хлумов, скажи, только честно: и откуда ты все знаешь? В разведке работаешь?

— Я работаю на Всевключ, говорил же тебе. Всевключ предоставляет каждому отдельный информационный канал. Я пока что умею пользоваться этим средством лучше остальных.

Опять темнит! Что ни фраза, то какой-то намек, полунамек— попробуй разберись. Я обиделся и остаток пути молчал. Следил за пейзажем — не подстраивается ли где-нибудь бяка. Система-то не дремлет, понимаешь. Все было тихо. Правда, это не показатель безопасности. Но и напряжения в воздухе не чувствовалось, у меня ведь нюх развился, как у дикого зверя. Может, рыжий так успокаивающе действует на агрессоров? Тогда oн выгодный спутник, хоть его и не любят мои чистенькие друзья.

Когда я увидел рожи одноклассников на фоне гаражей, догадался: мы пришли Их было семеро, как гномов из сказки, восьмым стал Белоснежка Хлумов.