До сих пор глава Первого отдела никогда не говорил с Петей, даже как бы его не замечал. Проходил и смотрел куда-то вбок. А вот теперь он смотрел и улыбался. Что ему нужно от Пети?! Петр вошел в Первый отдел… Первый отдел разгораживала стойка, и посетители должны были стоять перед ней. По другую сторону стойки, под портретом Сталина, сидел неприметный человек, курил и писал. При виде вошедших он сделал вдруг понимающее лицо, потушил папиросу и вышел. Петя видел, что, вставая, человек сунул в карман кителя револьвер.

А на место этого человечка сел первоотделец Пеликанов. Он зашел за стойку и сел, теперь Петя стоял в Первом отделе, перед стойкой. А начальник Первого отдела Пеликанов сидел позади стойки, писал. Петя знал, что Пеликанов — очень плохой человек, но убивать его совсем не хотелось. Было скучно. Первоотделец все писал и писал.

— Рассказывайте! — гавкнул Пеликанов.

— О чем?

— Все с начала.

Петя едва поймал смешок: второй раз за сутки с ним говорили именно так!

— Про детство надо?

— С начала.

— Родился я в Севастополе, в тыща девятьсот пятнадцатом, в семье ремесленника, Исаака Иосифовича Каца. В Ленинграде живу с 1920 года, когда сюда приехал папа.

— Имя, отчество, фамилия отца?

— Кац Исаак Иосифович, из мещан, тыща восемьсот восьмидесятого года рождения.

— Чем занимался отец до семнадцатого года?

— Работал на винокурном производстве.

— Понятно, народ спаивал.

Спокойно, на органы нельзя сердиться.

— Отец научился производить разные спирта, теперь он работает на заводе.

— В каких партиях отец состоял?

— Ни в каких, кроме партии большевиков.

— Братья отца? Сестры? Родители?

— Отец единственный ребенок у деда, близких родственников у нас нет.

— Почему вы не пошли в инженеры, как отец?

— Мне нравились восточные языки… И вообще языки.

Петя подумал и пафосно добавил, специально для первоотдельца:

— Я считал, что принесу больше пользы Родине и партии, если изучу много языков.

Пеликанов раздраженно дернул плечом:

— И много языков вы изучили?

— Тибетский, монгольский… Китайский — хуже. Из европейских — немецкий, английский — хуже.

— Вы, я вижу, «ворошиловский стрелок».

Петя невольно покосился на отворот своего пиджака: на нем красовался значок. Только пожал плечами:

— Да.

— Хоть знаете, откуда пошел значок «ворошиловский стрелок»? — Задавая этот вопрос, Пеликанов ухмыльнулся особенно гадостно.

— Климент Ефремович Ворошилов был на зачетных командирских стрельбах летом тысяча девятьсот тридцать второго года. Стрелки после стрельбы выстроились у своих мишеней, они докладывали наркому свои результаты. А у одной, совершенно чистой, мишени командир посетовал — у него плохой револьвер. Тогда Климент Ефремович взял у этого командира оружие и сам отошел на рубеж для стрельбы. Семью выстрелами из «плохого» револьвера он выбил пятьдесят девять очков. Тогда Климент Ефремович вернул командиру оружие со словами: «Нет плохого оружия, есть плохие стрелки». После этого началось всенародное движение за всеобщую стрелковую грамотность.

— Историю эту вы знаете… А никогда не думали, что она бросает тень на качество командира Красной Армии? Неужели у этого командира мишень была совершенно чистая?! Вы повторяете клевету!

— Рассказ об этом случае был напечатан в окружной газете, а потом во всесоюзных газетах…

— Враги есть везде, товарищ Кац! Везде, в том числе и в газетах.