Близ Макона, в лесу Шатене, стоит уединенная церковь, посвященная св. Иоанну. Какой-то негодяй построил близ нее хижину, где он резал всех, которые искали него убежища на ночь. Случилось однажды, что к нему зашел путник со своею женой; но, заглянув в угол хижины, он заметил там головы мужчин, женщин и детей. Смущенный и побледневший, он хотел уйти, но кровожадный хозяин воспротивился и силою хотел удержать его; страх смерти придал ему силы, и кончилось тем, что путник спасся вместе с женою и поспешно отправился в город. Дано было знать о сем графу Оттону и другим жителям города; в ту же минуту послали большое число людей, чтоб проверить показания путника; они поспешили на место и нашли там того зверя в своем логовище, а в хижине его было 48 голов зарезанных и пожранных им жертв. Злодея привели в город и сожгли; я сам присутствовал при его казни.

«Беззаботный в бедности» (1510–1520) голландская моралистическая миниатюра. Изображен беззаботный у очага, его единственным компаньоном, кроме плачущей собаки и кошки, является Бедность, которую можно увидеть в дверях, собирающую соломинку, чтобы поддержать огонь.

В это время придумали в той провинции одно новое средство для питания, о котором, я полагаю, прежде никогда не думали. Многие начали мешать последние остатки муки и отрубей с белой землею, похожею на глину, и делали из такой смеси хлеб для утоления голода. Эта пища служила им последнею надеждою на спасение от смерти, но успех не соответствовал их желаниям. Лица их делались бледными, кожа натягивалась и пухла, голос слабел и напоминал собою жалобный крик издыхающих птиц. Умирающих было так много, что не успевали их погребать, и волки, привлекаемые запахом трупов, начали нападать на людей. Так как нельзя было иметь для каждого покойника отдельной могилы, по их большому числу, то люди богобоязненные открывали свои запасные ямы, в которые складывалась солонина, и клали туда по 500 трупов, а иногда и больше, если яма была значительного размера. Там валялись трупы, перемешанные друг с другом, полунагие, часто без всякого савана. Нередко полевые ямы заменяли кладбища.

Случалось, что несчастные, узнав, что другие провинции в лучшем положении, оставляли свою страну, но они погибали на дороге. Этот ужасный голод свирепствовал в течение 3 лет, в наказание за грехи людей. В пользу бедных жертвовали церковные украшения и богатства, имевшие такое назначение; но мщение небес не удовлетворялось тем, и сокровищницы церквей были недостаточны, чтобы помочь всем бедным. Часто случалось, что те несчастные, истомленные голодом, находили для себя пищу, но они вслед за тем пухли и мгновенно умирали».

Мы никак не можем упрекнуть Рауля Глабера в вымысле или преувеличениях — в те времена хронисты отличались старательностью и прилежанием, тем более что монах описывает события, которые наблюдал лично.

Так в чем же, собственно, причина всех этих неимоверных ужасов? Возросшее демографическое давление и погодные аномалии — это лишь часть проблемы. Выше мы упоминали о разрушении римского типа хозяйствования и необходимости появления новой модели аграрного производства. Это печально, но со времен падения Рима вменяемая модель к XI веку так и не была создана. Имелся более или менее рабочий прототип, если угодно — альфа-версия, которая пусть и со сбоями, но работала в условиях прохладного и малонаселенного раннего Средневековья.

Как только людей стало больше определенного предела, система начала «вылетать» и «виснуть».

* * *

Давайте разберемся.

Хоть ты тресни, но необходимо было создать действенную схему, гарантировавшую продовольственную безопасность — во-первых, голодали не только крестьяне, но и бароны, а во-вторых, последние отлично понимали, что трудовое пейзанство — основной источник дохода и следует заботиться о сравнительном благополучии смердов: иначе самим не выжить.