Она споткнулась обо что-то.

Похоже у нее судьба такая, попадать в неприятности. Уже второй раз она растянулась лицом вниз, но на этот раз падение было предотвращено телом. Теплым, твердым и с обнаженной грудью.

Эдди Берлин.

Лежащий на спине в спутанной траве. Под слепящим солнцем, как будто у него не было мозгов в голове.

Она начала подниматься, когда его руки обхватили ее, удерживая внизу и плотно прижимая к груди.

— Я надеялся, что ты придешь.

Его речь была немного медленной, как будто он тщательно обдумывал слова. Она чувствовала алкоголь на нем. Он выступил на поверхности его кожи вместе с потом. Он впитывался в ее футболку.

— Я имел ввиду — не только придешь.

Ей потребовалась секунда, чтобы уловить смысл. Когда она поняла, по ее лицу разлился жар. Она почувствовала, что у нее засосало под ложечкой.

— Д-дайте мне уйти.

Неожиданно она запаниковала. Предполагалось, что он будет в полной отключке. Она ожидала, что сможет отпихнуть его своим розовым пальчиком.

Солнце обжигало спину через черную футболку. Под ней, его тело излучало тепло.

— Я говорил, Эл, я хочу тебя.

Прежде чем она могла придумать новый план, его руки каким-то образом оказались между их горячими телами. Меньше чем за секунду ее пояс, ее пояс невинности был расстегнут. Так же, как и пуговицы на шортах. Его рука скользнула в ее трусики, пальцы быстро и искусно проникли внутрь нее.

Она задохнулась на мгновение и вскрикнула от полной неожиданности.

— Расстегни мне штаны, — прошептал он, — расстегни мне штаны и оседлай меня.

— Стоп. — она дернулась в его руках.

— Опустись на меня.

— Стоп!

— Ты такая сладкая. Такая сладкая.

Он перекатился так, что она оказалась прижатой к земле под ним, ее грудь расплющилась о его голый торс.

Она почувствовала, что он что-то нащупывает между ними, затем услышала звук расстегивающейся молнии.

Он запустила свои пальца глубоко в его волосы, сжала в кулаках и рванула что есть мочи. — Остановись!

— Ай. Черт! Ай! Прекрати! Отпусти мои волосы. Черт!

Она продолжала крепко держать.

— Я отпущу их не раньше, чем ты вынешь свои руки из моих трусов.

— Хорошо! Хорошо!

Его руки мигом выскользнули из ее трусов.

— Теперь дай мне подняться.

— Хорошо, хорошо.

Он освободил ее, перекатившись на спину.

Она вскочила на ноги, одной рукой придерживая шорты, чтобы они не свалились к лодыжкам.

— Что с тобой случилось?

Она сказала первую вещь, которая пришла ей в голову.

— Я не делаю это с пьяными.

— Подумать только, — пробормотал он, уронив руку на лицо, — Ты проститутка и не спишь с пьяными. — его речь была тихой и неотчетливой. К счастью для нее он (пьяный или нет), похоже, мог себя контролировать.

— Подумать только. — повторил он.

Это был первый абсолютно трезвый и ясный взгляд, который она получила с начала их странной встречи.

И Боже. Каким греховным искушением он был.

Совершенное тело полностью загорелое и блестящее, грудь вздымалась и опускалась от их небольшого сражения. Дорожка темных волос исчезала в линии пояса низко-сидящих и все еще расстегнутых мешковатых шорт до колен.

Совершенный грех.(прим. пер. орех блин)

Никто не узнает.

Он, возможно, даже не узнает.

Трясущимися руками она сражалась с пуговицами на своих шортах, в конце-концов, справившись с последней. Затем она перешла к вероломному поясу.

Ты… приятная… на вкус.