– Да, мы тут… заговорились немного, – сказал Чубаров, чувствуя облегчение от встречи с колоритной фигурой старого студента. – Теперь я с вами обратно… Вы, конечно, тоже к Воронину?..

– Да… Вчера я немного… смалодушествовал, – ответил Арфанов. – Кажется, – прибавил он, – мы немного пошумели с Вильфридом. Да?..

Он искоса посмотрел на Чубарова вопросительным взглядом, но его тонкое лицо оставалось сдержанно. Чубаров вспомнил, что во время пирушки Арфанов устроил дикий дебош. Во хмелю он был совершенно неистов и на другой день ничего не помнил. Вчера пьяные товарищи силой удалили его из своей компании. Но теперь, глядя на его спокойные, изящные черты, Чубаров не решился напомнить об этом и сказал только:

– Да, было кое-что… Так, пустяки…

– Куда же это вы шли сейчас? – спросил Арфанов.

– А! Чорт знает куда! – ответил Чубаров с кислым видом. – Кажется, ко граду взыскуемому.

Тонкая улыбка шевельнула красивые мягкие усы Арфанова.

– С кульками? – спросил он. – Но вы что-то сильно не в духе?

– Будешь в духе…

И, поддавшись дурному настроению, которое так и не нашло исхода в какой-нибудь выходке по адресу Семенова или всего кружка, он стал изливать свою досаду перед Арфановым.

– Чорт знает… Настроение какое-то… особенное. Пошутить нельзя. Грех, и сейчас высокие слова… Просто удавиться с тоски впору… Ей-богу…

– Что же, собственно, случилось?..

– Да ничего особенного. Видите ли… Купил я эти все истории, – он указал глазами на кулек, – иду назад к Воронину. Братия ждет, конечно, с нетерпением. На беду, гляжу: ползут наши из Москвы. Сходка там была… Полиция нагрянула… Протокол… Идут и договаривают тут дорогой, чего там не договорили… Все о том же предмете: Magnus ignotus… великий незнакомец, именуемый народом. Роль интеллигенции – пробудить его от векового сна… Теоретик тут с цитатами из Спенсера, Гурьянов с пифийскими изречениями, которые Семенов пытается комментировать. Ну, меня нелегкая дерни вмешаться спьяну-то… Слово за слово – полезли на стену… А тут, кстати или некстати, у самой нашей дороги – Прошка…

– Жулик?

– Ну да. Лежит вон там у вала, по тропинке к даче Воронина, в ложбиночке. И лежит, подлец, во всей непосредственности. Спит, как младенец, и морду выставил на солнце. А тут речь идет как раз о возможном пробуждении народа для великого будущего… Ну, понимаете… Тема соблазнительная…

У Чубарова в глазах забегали веселые огни…

– Я им, так сказать, in anima vili[8 - На простейшем существе. (Ред.).] прочел небольшую лекцию в тоне профессора Лемана…

Арфанов захохотал вдруг сразу необыкновенно красивым и заразительным смехом. Он любил шутку и понимал юмор. Это подняло упавшее настроение Чубарова, и он передал в кратких чертах, с некоторыми удачными вариациями, весь эпизод вплоть до слов Семенова об оскорблении личного достоинства жулика Прошки.

– Личное достоинство, – сказал Арфанов с тонкой усмешкой на красивых губах. – Вещь очень хорошая… На этот раз только, кажется, не по адресу.