- А не может он все-таки начать мстить? - спросил я на всякий случай. Ответил Нестор:

- Кровная месть - обычай наших предков. Сейчас, слава богу, такое почти не случается. Да и не тот он человек - лезть в петлю из-за двоюродного племянника.

Всю оставшуюся дорогу я размышлял над словами Каличавы. Что это могло значить: змею рукою глупца ловят?

Заблудшая овечка

Гольба чуть не налетел на нас в коридоре.

- Вот здорово, что вы приехали! Пошли ко мне в кабинет, там мамаша Квантаришвили с сыночком сидит, требует, чтоб ей отдали деньги.

- Какие еще деньги? - удивился Епифанов.

- Пошли, сам увидишь.

Я вспомнил, что Гено Квантаришвили был одним из тех пяти ребят, с которыми, по словам Ахубы, играл Заза. Кажется, это у него отец работает заведующим производством в хинкальной.

На стуле перед Зурабовым столом сидела и старательно выводила что-то на бумаге огромная костлявая женщина с растрепанными седыми волосами. В углу комнаты, не замеченный мною в первый момент, маялся кудрявый мальчишка, толстоносый, толстогубый и волоокий, похожий на заблудившуюся овечку. Когда наша компания вошла, женщина, отложив ручку, поднялась и сходу, видимо по росту определив в Епифанове старшего, обратилась к нему с речью. По-русски она говорила плохо, к тому же волновалась, путала слова, иногда переходила на родной язык, тогда Кантария ей помогал. Общий смысл речи сводился к следующему.

Ее олух-сыночек связался с этим самым Зазой, и тот обыграл его на большую сумму. Теперь все знают, что Заза играл нечестно. Все говорят, что у него дома нашли сто тысяч. Эти деньги все равно что ворованные. Надо вернуть их тем, у кого украли.

- Сколько ваш сын проиграл?

Мать ухватила Гено длинной рукой за плечо и подтолкнула на середину комнаты.

- Гавары!

- Тысячу шестьсот рублей, - пролепетала заблудшая овечка.

- Когда это было?

- Месяц назад.

- Где ты взял деньги?

- Отец дал...

- Ничего при этом не сказал тебе?

Гено молчал, понурив кудрявую голову.

- Видрал! - свирепо вмешалась мать. - Как сыдорова козла!

- А когда и где ты передал деньги Зазе?

- Через три дня. Возле кафе "Ветерок".

- Он был один?

- Один...

Епифанов хотел спросить что-то еще, но ему помешало появление нового персонажа. Лицо этого персонажа, необыкновенной конфигурации, все скошенное на одну сторону, а с другой будто обрубленное топором, похожее благодаря этому на чебурек и такого же золотисто-жареного цвета, просунулось в дверь и быстро оглядело присутствующих. Потом дверь открылась пошире, и в кабинет проникло пухлое тело, принадлежащее Квантаришвили-старшему.

В последующие несколько минут мы стали свидетелями поразительного феномена, уникального явления в области физиогномики. Старый хинкальщик ухитрялся одновременно грозно кричать по-грузински на жену, даже ногами топать в неподдельном гневе и при этом бросать на всех остальных присутствующих стеснительные, извиняющиеся взгляды, молящие о прощении за столь бесцеремонное вторжение. Его костлявая половина сначала пробовала вяло сопротивляться, но потом покорно затихла.

- О чем он говорит? - спросил я у Кантария.

- Костерит ее на чем свет стоит за то, что пошла в милицию, не посоветовавшись с ним. Он глава семьи, имеет право на уважение, конспективно перевел Нестор.

Квантаришвили между тем закончил свой монолог и перевел дух.

- Извините, - сказал он по-русски, довольно отдуваясь. - Если не укажешь жене на ее недостатки, она найдет их в тебе. - И приказал: Пойдем, Манана, и ты, Гено, тоже.

- Погодите, - остановил их Епифанов. - Если я правильно понял, ваша жена пришла сюда с просьбой вернуть мошенническим путем выигранные у вашего сына деньги.