– Как живёте, девоньки? – несколько развязно вопросил он. Старушки, завидев знакомое лицо и маячившие за ним телекамеры, смущённо переглянулись.

– Да живём божьей милостью, – наконец ответила одна, побойчее.

Аптекарев осклабился ещё больше.

– Я вам, дорогие мои, малость помогу! – объявил он и извлёк из за пазухи туго набитый бумажник.

Вынув оттуда пачку сотенных, депутат отсчитал каждой по пять купюр.

– Берите, берите, не стесняйтесь! – хохотнул он. – Помните Аптекарева, девоньки!

– Дай тебе Бог здоровья, голубчик! – хором отвечали ошарашенные старушки, быстро пряча деньги.

Щедрый даритель сделал рукой красноречивый жест, означавший, что, мол, благодарить его не надо, не за что, развернулся и гордо пронёс свой медальный профиль мимо телекамер, ухитрившись ни разу не взглянуть ни в одну из них.

– Профессионал! – ехидно заметил ему вслед подошедший Федорин.

– Показушник хренов! – пробурчал в ответ Гордин. – Пошёл он!.. Ладно, Юрок, извини, я тороплюсь, давай вечерком перезвонимся.

– А ты куда это? – как бы невзначай поинтересовался соавтор.

– Я тебе разве не говорил, – удивился Виктор, – в аэропорт, Алла прилетает. Удрала наконец от своего араба. Возвращается. Вместе с Борькой. Насовсем, представляешь?

Алла была единственной дочерью Виктора и Людмилы. Около пяти лет назад, будучи в турпоездке по Египту, она неожиданно влюбилась в гида, возившего туристов на собственном автобусе, вышла за него замуж, родила ребёнка и осталась жить где то в окрестностях Каира, к полному ужасу Людмилы, периодически выплескивающей этот ужас на Гордина.

Два дня назад Алла неожиданно позвонила и, торопясь, сообщила, что с замужеством её навсегда покончено и она срочно вылетает домой.

– Слушай, Вить, – несколько застенчиво, что было ему совсем не свойственно, произнёс Федорин. – А давай я с тобой поеду. Можно? По дороге обо всём и поболтаем. А то всё ж таки давно не виделись…

Гордин недоумённо взглянул на друга. Юрка был далёк от сантиментов, вечно нёсся куда то, всегда опаздывал, делал пять халтур одновременно, поэтому предложение это прозвучало весьма необычно.

Виктор пожал плечами.

– Ты на машине? – спросил он.

– Нет, – обрадовался Федорин. – Как раз вчера отдал в ремонт.

– Ну что ж, поехали! – согласился Виктор.

– Махни рукой! – посоветовал Юра.

Глава четвёртая

В Москву

Ох, как худо жить Марусе

В городе Тарусе.

Петухи одни да гуси,

Господи Иисусе!

Н. Заболоцкий

Олеся открыла глаза и с жадным любопытством посмотрела вниз, в иллюминатор. Москва, долгожданная манящая фантастическая Москва, стремительно приближалась.

Она с облегчением вздохнула. Томительная постоянная ненависть, измучившая её за все эти годы, да что там говорить, за добрых два десятка лет, наконец то отступила, ушла куда то вглубь и теперь, надо полагать, вообще вскоре исчезнет.

Олеся, нервничая, достала косметичку, пудреницу, срочно занялась макияжем. Не хватало ещё, чтобы Валерий увидел её заспанное отёкшее лицо. Это после трёхмесячной то разлуки!..

С Валерием Олеся познакомилась случайно, когда отдыхала на Иссык Куле ещё пару лет назад. Какое то время они скупо переписывались, вернее, обменивались открытками, а в этом году так удачно получилось, что он приехал в Тараз в долгосрочную командировку и, конечно, тут же разыскал её. Спустя два дня после этого события Олеся собрала вещи и решительно, несмотря на протесты матери и негодование бабушки, перебралась к нему на съёмную квартиру.