|
«Я слышал, что эта записка очень умная», — обращается он к дяде. «Очень умная-с», — отвечает дядя отрывисто. «И я слышал, что она произвела большое впечатление», — продолжает Секирин. «Очень большое впечатление», — огрызается дядя. «И я еще слышал, что все заключения ее приняты и что ничего этого не будет!» — пристает Секирин, а самого его так и сводит от внутреннего хохота. Только можете себе представить удивление присутствующих, когда дядя, вместо ответа, вдруг обращается всем корпусом к Секирину и показывает ему язык!
Все хохочут. Клаверов. Что ж Секирин? Князь Тараканов. Ну, Секирин, разумеется, поднял дядю на смех… Но дядя был счастлив целый вечер, поехал в театр и там всем и каждому объяснял, какой он совершил гражданский подвиг; наконец, из театра отправился к Кларе, и, ma foi, я не ручаюсь, что, по прошествии законного срока, у меня не будет какого-нибудь контрабандного двоюродного братца! Клаверов. И всему причиной Секирин! Но вы мне покуда объяснили только первую причину устройства partie fine; вторая… Князь Тараканов. Вторая… есть и вторая, но я вам передам ее после. Набойкин и Бобырев, видя себя лишними, встают. Клаверов. Куда же вы торопитесь, messieurs? Набойкин. Нет, нам еще нужно кой-куда заехать. Клаверов (Бобыреву). Так мы еще увидимся! Скажи, пожалуйста, где ты остановился?.. Я непременно… сочту своим долгом. Однако я еще не спросил тебя, Софья Александровна с тобой? Бобырев. Да, она в Петербурге. Мы остановились покуда у Демута. Клаверов. Ну, так прошу тебя передать ей мой поклон. Sans adieux, messieurs! Набойкин и Бобырев уходят.
Те же, кроме Набойкина и Бобырева. Клаверов. Ну-с, князь, вторая причина… Князь Тараканов. А вы не обидитесь, Клаверов, если я на этот раз позволю себе быть вашим советчиком? Клаверов. Сделайте одолжение, князь. Князь Тараканов. Послушайте, зачем вы ссоритесь с Кларой? Клаверов. Помилуйте, князь, когда же я ссорился? Князь Тараканов. Ах, боже мой, да неужели же вы думаете, что никто этого не замечает? Даже старик дядя и тот начинает догадываться, — а это его трогает. Скажу вам откровенно, об этом была речь не далее как сегодня, и дядя был даже очень красноречив. Он только и дело, что повторял: стало быть, он не хочет служить со мной! стало быть, он не хочет служить со мной! Между нами, я просто советовал бы вам оставить эту бесполезную оппозицию и продолжать действовать, как действовали прежде. Ведь вы были с нею даже более нежели в приятных отношениях — ну, и хорошо делали! Поверьте, что дядя в тысячу раз снисходительнее взглянет на это маленькое похищение его собственности, нежели на неуважение к его слабости. Клаверов. Но когда же, какую оппозицию я делал? Князь Тараканов. А в деле Артамонова — разве не всякий знает, что единственное препятствие к утверждению постройки за этим барином шло от вас? Разве дядя может знать, что Клара получила пятьдесят тысяч, чтобы обделать это дело, и что, кроме того, она в половине у Артамонова… Клаверов. Будто князь и не знает? Князь Тараканов. Положительно уверяю вас, нет. Ему просто представили, что один Артамонов может выдержать исправно такое громадное дело, что тут нужен изящный вкус, что торги в таком предприятии вовсе неуместны и так далее и так далее. Конечно, это не рекомендует умственных способностей почтенного старца, но он действует в этом случае de bonne foi — это верно. Но предположим худшее, предположим, что ему известна закулисная сторона этого дела, я все-таки не понимаю, какая охота вам отнимать у этой бедной Клары ее крохи… Клаверов. Но ведь это безнравственно, князь! Князь Тараканов. |
