Он говорил это по-русски, поэтому Милагроса вздрогнула и устремила на него огненный взгляд. Она не поняла смысла произнесенных слов. Не догадалась и о происхождении языка. Но зловещий смысл фразы угадала обостренным чутьем пойманного в ловушку животного.

Она что-то прокричала низким, гортанным голосом и рванулась в сторону.

Фердинанд мелко хихикал, поглядывая на нее тревожными, странно расширенными глазами.

— Взять обоих! — приказал Тенебрикус.

Санчес повернулся к стражникам.

— Вы слышали, что вам сказали? Выполняйте!

— Вы допускаете сейчас очень большую ошибку, мой господин, — произнес Фердинанд совсем другим тоном. Теперь в голосе мориска не было ни приниженности, ни старческого дребезжания. — Очень большую ошибку.

И непонятно было, что означают эти слова: то ли утверждение собственной невиновности, то ли угрозу.

Когда двое стражников увели арестованных и Санчес с Тенебрикусом и Харузиным остался в доме мориска, главный инквизитор Севильи обратился к представителю Ордена Святой Марии Белого Меча:

— Что дальше?

— Нам следует найти эти вещи.

— Вы уверены, что кристалл и книги в доме Фердинанда?

— Дорогой брат, — сказал Тенебрикус проникновенно, — я уверен, что Фердинанда не зовут Фердинандом. Я уверен, что Милагроса — не его дочь и не его внучка. Я уверен в том, что эта дьяволица побывала в Англии и привезла сюда две книги и колдовской кристалл. Равно как и в том, что эти предметы сейчас находятся в том же доме, где стоим и тратим время на пустые пререкания мы с вами.

— В таком случае, начнем, — вздохнул Санчес. Он был человеком покладистым, приученным почитать начальство и в принципе очень не любящим неприятности.

Они разошлись по разным комнатам и вскоре Санчес вернулся в ту, где они назначили место встречи, — с кувшинами в нишах и узорными тенями, — чтобы предъявить ковер, в который были завернуты две книги. Одна из них — в треснувшем деревянном окладе, с полусгнившими страницами, явно более старинная, — представляла собой запрещенный и многократно сожженный трактат аббата Тритемия «Стеганография». Вторая, гораздо более новая, на более дешевом материале, — труд доктора Джона Ди «Монас Иероглифика». Эту книгу еще не сжигали ни разу. Она даже не успела попасть в списки запрещенных инквизицией книг.

— Мы ведь искали именно это? — осведомился Санчес.

— Да, — сказал Тенебрикус, принимая у него из рук книги и внимательно рассматривая их. — Однако арестовать Фердинанда на основании того, что он держит у себя эти книги, мы не можем.

— Но!.. — возмутился главный инквизитор. — Простите, добрый брат, но мне все время кажется, что главная ваша цель — выставить меня на посмешище.

— Могу вас заверить, — сказал Тенебрикус и улыбнулся своей самой искренней и милой улыбкой, от Которой у Харузина кровь стыла в жилах, — что моей целью, равно как и целью моего Ордена, является отнюдь не это. Вас не следует выставлять на посмешище, добрый брат, ибо вы — честный католик и боретесь за чистоту веры по мере своих сил, образования и рвения. Нет, нет и нет! До сих пор так называемому Фердинанду удавалось удерживать вас в убеждении, будто он — безобидный старый шарлатан, вся вина которого в излишней отзывчивости к бедам знатных и не слишком знатных испанских дам. Увы! Это опасный колдун. Его, несомненно, следует сжечь на костре. Но говорить об этих книгах нельзя ни под каким видом. Во-первых, вторая из них — более опасная, чем первая, — не внесена в Индекс.