В комнату вошел человек. Это был высокий старик со светлыми волосами, остроконечной бородкой и круглыми глазами, которые смотрели прямо на меня из-под густых кустистых бровей.

– Я не знал, что у тебя кто-то есть, Генри, – сказал он Менэку и повернулся, чтобы выйти. Он говорил тихим голосом. И если бы не корнуоллский акцент, его можно было бы принять за скандинава, настолько хороша была его суровая прямая фигура, освещенная светом камина.

– Одну минутку, отец. – сказал Менэк. – Это Джим О'Доннел. Он у нас немного поработает. Он шахтёр.

Брови старика поползли вверх, а в его глазах мелькнули искорки заинтересованности и даже волнения.

– Шахтер, говоришь? – Он улыбнулся. Это была славная улыбка, настолько приятная, что в комнате сразу стало как будто бы светлее. – Ну что же, мой мальчик, – обратился он ко мне, – как приятно узнать, что здесь наконец будет работать шахтер. Я уже давно пытаюсь убедить моего сына нанять на работу шахтеров. С тех самых пор, как он сюда вернулся. Но почему-то нам все время мешали какие-то… какие-то трудности; – добавил он несколько неопределенно и обернулся к Менэку. – Как это мило с твоей стороны, Генри, – сказал он, печально покачав головой. – Какая жалость, что ты не шахтер, а то бы ты сразу понял, какие возможности таятся в этой шахте Уил-Гарт. Как бы то ни было, даже один человек – это уже кое-что. По крайней мере, мы сможем начать.

– О'Доннел будет работать на меня. – Голос Менэка прозвучал достаточно резко.

Старик снова поднял брови. Это была его манера, нечто вроде трюка – их у него было предостаточно, только в то время я этого не знал.

– На тебя? – сказал он. – А для какой цели, позволь тебя спросить, тебе может понадобиться шахтер? Ты же понятия не имеешь о горных работах. Он должен работать на меня. Если он хороший шахтер, я докажу миру, что корнуоллские шахты еще не умерли.

– Ну что же, могу рассказать тебе все прямо сейчас, нет никакого смысла откладывать, – сказал Менэк. – Я собираюсь соединить штольню Мермейд с морем.

– Соединить ее с морем! – Бородка старика взлетела вверх. – Ты сошел с ума! Ты нс можешь этого сделать. Я не позволю.

– И все-таки я это сделаю. – Голос Менэка звучал спокойно и ровно, словно все было уже решено.

Старик решительно подошел к столу. Глаза его сверкали, и он весь дрожал от злости.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что Уил-Гарт принадлежит мне?

– Да, отдаю, но деньги плачу я, – спокойно отозвался сын. – Когда я вернулся сюда, шахта была залита водой до самого входа. Только потому, что я платил за работу, ее освободили от воды до горизонта двадцать пять саженей. А следующие затраты пойдут на то, что штольня Мермейд получит выход в море.

– Говорю тебе, я этого не допущу, – гремел старик, стуча кулаком по столу.

– Ты ничего не можешь сделать, – был ответ. Менэк повернулся ко мне. – Оставь нас, – сказал он. Ему пришлось повторить свою просьбу, настолько меня поразила эта неожиданная перепалка.

Выходя из комнаты, я слышал, как Менэк-старший говорит дрожащим голосом:

– Двадцать лет и даже больше, Генри, я жил только этой шахтой, мечтал только о ней. Я знал, что там таится богатство. Сначала я думал, что залежи находятся только на глубине, но потом я нашел пласт. Я нашел его. Я ведь показывал его тебе. Боже мой, если бы ты только спустился в шахту, как я тебя просил, ты бы понял, что такое пласт. Там целое состояние.

Медленно закрывая дверь, я услышал, как сын ответил старику резким, почти издевательским тоном:

– Совершенно верно, только, к сожалению, это богатство не свободно от налогов.