Но моя версия дерева не имела ничего общего с тем, что было на самом деле. Может, это было из-за того, что я добавила плотные облака на заднем плане и повернула каждую ветку вниз. Концы стали неровными, вместо того чтобы запечатлеть ранние солнечные лучи, подсвечивающие красные с золотом листья.

Мой рисунок выкачивал жизнь. Как и я сама.

Я понятия не имела, как Оливия оживляет мертвых. Единственное, что я могла знать, — она могла родиться такой, но потребовался беспечный водитель и искореженный метал, чтобы раскрыть уникальный талант два года назад.

Я умерла в машине, как и папа.

Эти люди, проповедующие Нью Эйдж, безбожно врали. Не было никакого яркого света в конце темного тоннеля. Никаких ангелов, ожидающих, чтобы проводить меня, ни мертвых членов семьи, стоящих в тени. Не было ничего, абсолютно ничего… До тех пор, пока я не ощутила, как что-то меня тянет назад в тело. Не было больно, но я чувствовала странную пустоту, словно часть меня осталась в черной бездне. Возможно, я оставила свою душу где-то на той стороне.

Когда я распахнула глаза, первым, кого увидела, стал отец. Это было ужасное зрелище: он был мертв, и Оливия не могла дотянуться до него. На парамедиков и врачей прикосновение ко мне никак не повлияло. Помню, я тогда подумала, что смерть приснилась.

По приезде домой, я ощущала себя совершенно измученной, все вокруг было нереальным, и я поняла, что это мне не приснилось. Суши стал моей первой жертвой. С приплюснутым носом и одним глазом, кот был самым уродливым существом, которое я только видела, но я любила его. Я взяла его на руки, и он умер спустя шестьдесят секунд. После нескольких умерших домашних растений я поняла, что со мной что-то не так. Совсем не так.

И я перестала касаться живых существ. Раз и навсегда.

Довольно странно, что способность Оливии воскрешать мертвых имела довольно странные последствия в зависимости от того, на ком она их применяла. У животных глаза становились похожи на мои, но у них не было подобного смертельного прикосновения.

Я не была уверена, что эффект будет таким же у другого человека, и, на самом деле, не хотела проверять.

Резкий звук первого звонка вырвал меня из моих размышлений. Я собрала вещи и пошла вслед за Адамом в заполненный людьми коридор.

— Итак, почему ты опоздала сегодня утром? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Проспала. Такое бывает.

Он одарил меня взглядом, полным сомнения, и я почувствовала себя ужасно от того, что мне приходится обманывать его. Мой взгляд переместился с лица на футболку. На ней было написано: «Я ВЕРЮ В ТРОФЕЙНЫХ ЖЕН» (имеется в виду песня группы Suburban Legends).

Я сменила тему разговора.

— Как думаешь, на истории у нас будет тест?

Он кивнул, глаза казались ярко-голубыми за стеклами очков.

— Ага, ты готовилась?

Я выбралась из толпы студентов, улыбаясь Адаму.

— Что ты там говорил?

Адам закатил глаза.

— Ты готовилась?

— О, Оливия была очень беспокойна прошлой…

— Уродка, — сказал Дастин Смит, капитан школьной футбольной команды и редкостный придурок.

— Ты встречался с ней, — перебил его другой парень, — она твоя уродка, Дастин.

Часть про «встречался с ней» была горькой правдой. Я была популярной в пятнадцать лет, и у нас была интрижка. Тогда я еще могла касаться людей. Дастин и я целовались… Много. А потом я превратилась в черную вдову. Так что шансы на то, что я умру девственницей, подскочили до небес.