В животе почему-то потеплело.

Хайден облокотился на шкафчики рядом с моим и вздохнул.

— Я не танцую никогда. Даже слоны танцуют лучше меня.

В этом я сомневалась.

— У меня совсем нет слуха. И я терпеть не могу смокинги и все эти корсажи и дрянной пунш. От одной мысли обо всем этом мне хочется глаза себе вырвать.

— Ладно. — Я мягко рассмеялась. — Никаких танцев.

— Но я приглашаю тебя на вечеринку.

На моем лице расцвела глупейшая улыбка.

— Да ладно?

Он кивнул и в его глазах мне почудился вызов.

— И даже не пытайся спорить со мной на эту тему.

— Ладно. Не буду… — наконец, мой шкафчик открылся. Кровь отлила от лица, казалось, ее вообще не осталось в теле.

Хайден напрягся, стоя около меня.

— Какого черта?

На оной из полок стояла машинка, вроде тех моделей, что надо склеивать клеем самостоятельно. Но это была не просто модель машинки, это была точная копия лексуса моего отца, белый, четырехдверный, ограниченной серии. То, что кто-то знал такие подробности, меня удивило.

При внимательном рассмотрении я заметила то, что заставило меня замолкнуть. Водительская дверь была полностью смята, тогда как пассажирская осталась целой. Они даже проявили креативность и нарисовали красные тонкие линии, словно струйки крови. На боку было послание, его смысл был очевиден для меня.

Мертвые должны оставаться мертвыми.

Хайден потянулся и взял машинку в руки. Ярость волнами исходила от него тепловыми волнами.

— Хочешь сказать мне, что это не один из них? — Спросила я дрожащим голосом.

Он поднял на меня глаза, и я отступила на шаг.

— Мы должны рассказать моему отцу.

— Нет. — Я забрала у него машинку.

— Он никуда тебя не отошлет, Эмбер. — Его голос стал больше похож на шепот. — Он должен об этом знать.

— Нет. — Я развернулась и пошла в направлении урны. Не обращая внимания на заинтересованные взгляды учеников, спешащих в классы, я выбросила машинку в мусор. — Забудь об этом.

В это мгновение Хайден закрыл мой шкафчик. Злость превратила его лицо в суровую маску. Внезапно урна перевернулась. Я отскочила от нее как раз вовремя, ее разорвало изнутри. Мусор был повсюду.

Ребята, которые еще были в коридоре, завизжали. Кто-то позвал учителя. Кто-то засвистел. Я же развернулась, схватила Хайдена за руку и потащила вперед по коридору.

— Упс, — пробормотал он.

Я посмотрела на него широкими от удивления глазами.

— Упс? Ого. Я бы не сказала, что разорванная на куски урна в школьном коридоре — это просто «упс».

Он лишь пожал плечами.

— Бывает.

Я не произнесла ни слова, пока мы не сели в машину.

— Я хочу поехать домой.

Хайден теребил ключи в руках. Я взглянула ему в глаза. Он все еще не обрел контроль над своим даром.

— Почему ты не хочешь, чтобы я рассказал об этом отцу, Эмбер? — наконец спросил он.

— Я не доверяю ему.

Его глаза расширились.

— Ты ведь не можешь на самом деле думать, что он связан с этим!

Я развернулась на сидении и посмотрела на него.

— Не в этом дело. Я не верю, что он не отошлет меня! Я знаю, что ему не нравится мое присутствие, Хайден. Никто, кроме тебя этим не доволен! Ему лишь нужна причина, чтобы отослать меня.

— Эмбер…

— И да, я не доверяю ему. Никто другой об этом не знает, Хайден.