Хайден отвернулся, его губы были плотно сжаты.

— И кто еще мог написать подобное послание?

Он вставил ключ в замок зажигания.

— Несмотря на то, что я считаю это глупостью, а это и правда глупость, Эмбер, я никому не скажу. Но если это случится снова, даже обсуждать не будем.

Я откинулась на сидении. Напряжение и злость в салоне были осязаемы. Какое-то время мы ехали в молчании.

Половину времени мне не хотелось находиться здесь, но я уже была на месте и не собиралась никуда уезжать. И дело было даже не в том, что я считала, что не заслуживаю подобного, возможно, как раз заслуживаю, как расплату за возвращение из мертвых и за то, что случилось с Дастином. Я была противоестественной и неправильной. Я могла понять, почему кому-то не нравилось мое присутствие здесь.

Но здесь была Оливия, и это значило, что я остаюсь.

Я не хотела идти на вечеринку после случая с игрушечным лексусом, но Хайден настоял.

— Тебе нужно сделать что-то нормальное, — сказал он после ужина. — Кроме того, я хочу, чтобы ты пошла. Со мной.

Эти два слова как раз и решили все за меня. Поэтому я постаралась избавиться от дурных мыслей в голове и перебирала свой шкаф. Я остановила свой выбор на джинсовой юбке, черных плотных колготках и теплом свитере. Я также нашла пару ботинок с овечьим мехом, не очень привлекательных, но зато теплых.

Потратив целых сорок минут на приведение в порядок своих непослушных кудрей и попутно заметив, что Оливия извела половину геля для волос на себя.

— Это мое. — Я выхватила бутылочку у нее из рук и скорчила гримасу.

Оливия сидела на краю кровати, качая ногами.

— Почему ты одета не как Фиби?

Фиби уехала больше часа назад в убийственном черном платье, которое определенно нарушало дресс-код своим вырезом. И выглядела она прекрасно.

Я повернулась к зеркалу в ванной и нанесла блеск на губы. Оливия захихикала на кровати.

— Она пошла на танцы.

— А почему ты не пошла на танцы?

— Танцы — это скучно, Оливия, — сказала я, пытаясь уговорить и себя заодно. Когда я закончила с прической и выбросила пустую бутылочку в урну, повернулась к Оливии.

Она похлопала мне с переизбытком энтузиазма.

— Ты такая красивая, Эмми.

— Эмми и правда красивая.

Голос Хайдена заставил меня застыть на месте. Он стоял в дверях, одетый в темный пуловер, низко сидящие джинсы и черную бейсболку. Из-под нее выбивались его каштановые кудри, добавляя ему мальчишеского шарма.

Руки он держал за спиной.

— Привет, — сказала я.

Хайден одарил меня широкой улыбкой, прежде чем повернуться к Оливии.

— Тетя Лиз печет печенье.

Ее глаза загорелись так, словно вместо них был бриллианты.

— Печенье? С шоколадной крошкой?

— Ага, но разве тебе не пора в постель? — спросил Хайден. — Скорее всего, ты упустила свой шанс.

— Не-е-ет. — Она растянула это слово и вытаращила глаза.

Я улыбнулась, качая головой.

— Это ты зря.

Он усмехнулся мне.

— Может, если ты поторопишься, то успеешь попробовать немного перед сном.

Оливия спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты. Печенье с шоколадной крошкой было ей важнее сестры. Она оставила нас вдвоем… В моей спальне.

Я занервничала, взяла монетку и положила ее в карман.

— Для тебя же лучше, если там и правда есть печенье или через минуту ты услышишь крики.