— Ты обедал с Фиби? — спросила я.

Хайден кивнул.

В моей груди раздалась пустота. Глупо, но все, о чем я могла думать, так это о том, что он никогда не приглашал на обед меня. За исключением школьного времени.

— Эмбер?

Я сглотнула.

— Я хотела поговорить с тобой о том, что я рассказала тебе в хижине.

— О том, что твои родители знали о даре Оливии? — он смотрел поверх моей головы.

— Да. Я думала об этом. Много думала и я уверена в том, что слышала. — Я увидела момент, когда он решил, что этот разговор ему не интересен. Это было видно по глазам, они потемнели. Но я упрямо продолжила. — Это должно быть связано. Мы знаем, что кто-то устроил аварию, чтобы добраться до Оливии. А теперь кто-то делает все эти вещи с моим шкафчиком. Словно… словно они хотят, чтобы я уехала или типа того.

— Мы не знаем, связаны ли эти вещи.

— Ты несерьезно! Ты знаешь, что эти события связаны.

— К чему ты ведешь, Эмбер? Что моя семья причастна не только к мертвым животным в твоем шкафчике, но и к аварии?

— Да.

Он вздохнул и покачал головой.

— Слушай, я знаю, что ты им не доверяешь. Я понимаю. Правда понимаю, но я знаю свою семью. Я знаю их. Они не стали бы делать что-то такое, потому что не ужасные люди. А то, что сотворили с твоей семьей, — просто ужасно.

— Так может ты мне скажешь, кто виноват? — почти закричала я. — Ты сам сказал Хайден. Мои родители не знали к кому с этим идти.

— Это не значит, что моя семья замешана.

— О, значит тот факт, что вы вломились в мой дом, похитили нас и привезли сюда, не вызывает у тебя подозрений? Что никто не был заинтересован в Оливии до тех пор, пока тетушка Лиз не почувствовала меня? Чушь собачья.

— Эмбер.

— Нет. — Я вцепилась руками в волосы. Я знала, что они будут торчать в разные стороны, но мне было все равно. — Записка на той игрушечной машинке «мертвые должны оставаться мертвыми»? А потом петля. — Хайден прищурил глаза.

— Какая петля?

Упс. Я сделала шаг назад.

— Это неважно. А важно то, что никто другой о таких подробностях не знает.

— Я думал об этом, — сказал он после нескольких минут тишины. — Я не игнорирую очевидное, но я не могу и не стану, верить, что моя семья имеет к этому отношение. Извини, Эмбер, но вместо того, чтобы рассуждать о том, насколько зловещая моя семья, мы могли бы думать кто на самом деле за этим стоит.

— А, так вот чем ты занимался? Доказывал себе, что твоя семья не виновна? Ну, удачи тебе с этим.

До меня дошел запах чего-то горящего, губы Хайдена превратились в тонкую линию, а глаза стали черными. Я знала, что это был удар ниже пояса.

— Ты закончила?

— Нет.

— А я закончил. — И на этом он ушел.

— Хайден! — закричала я, чувствуя, как слезы обжигают глаза.

Он остановился, но не повернулся. Мое сердце подскочило к самому горлу.

— Ты жалеешь о том, что произошло в хижине?

Мне не потребовалось дополнительных объяснений. Судя по тому, как он напрягся, я поняла, что он знал, что я имею в виду его признание и то, как близки мы были и как сильно хотели большего.

— Нет. Я жалею не об этом, — сказал он.

И вот Хайден ушел, а я осталась стоять на месте с осознанием того, что между нами все кончено так и не успев начаться.