Находившаяся в Колне скотина скорее всего всё ещё была живой, но когда зима не кончится несколько месяцев спустя, большая часть животных умрёт. Однако у Тириона было полно времени.

Спустя две недели, поправившись, он вернулся в дом своих родителей. Там он с облегчением обнаружил их отсутствие. Он так и не проверил, действительно ли они переехали с остальными жителями, и боялся, что может найти здесь их тела.

Овцы были в порядке, поэтому он медленно погнал их обратно в Албамарл. За последовавшие месяцы он соорудил стазисные ящики, где их можно было бы держать по одной, и сделал то же самое для лошадей и иных животных, которых отыскал в Колне. Они понадобятся людям, когда те вернутся.

Еда его беспокоила, но весь мир превратился в холодильник. Оставшаяся в брошенных домах Колна еда была замороженной, когда Тирион добыл её для своей кладовой. Часть еды он сохранил, остальное — съел.

Оставшийся год он медленно собирал всё ценное — еду, инструменты, и животных. То, что не требовалось ему самому, он помещал в стазис.

Оставшись один, он не имел ничего кроме времени.

Прошло полгода, но зима не кончилась. Он подумал о том, чтобы разбудить Лиру, дабы та составила ему компанию, поскольку угроза созданных им Крайтэков уже давно миновала — но это было невозможно. Пробуждением детей он тоже решил себя не утруждать, поскольку им тут нечего было делать. Мир был тёмным, холодным, и унылым.

Тирион ждал, и наблюдал, питаясь едой, которая потеряла весь вкус из-за слишком долгой заморозки. Весь мир казался идеальным отражением его души.

Эпилог

Он был шокирован, когда в дом вошла Абби. Он так долго был один, что начал говорить сам с собой, и часто ему казалось, что он слышал голоса своих детей — однако Тирион знал, что это была лишь игра его воображения.

Он осторожно уставился на неё, пытаясь определить, была ли она настоящей, или просто миражом. Он потерял счёт времени. Неужели прошёл год? Она как раз в это время и должна была очнуться.

Она глазела на него в ответ с выражением жалости на лице:

— Ужасно выглядишь, Отец.

Тирион поднял руку, почесав лицо через отросшую у него длинную бороду:

— Бывало и хуже, — ответил он. Он подскочил, когда в дверь вошёл ещё и незнакомый ему мужчина. — Кто это? — с подозрением спросил он.

— Расслабься, — сказала она, успокаивающе выставив ладонь. — Это — Да́вор, один из сохранённых нами Морданов. Я его разбудила, чтобы быстрее сюда добраться. Пешком бы пришлось идти неделю.

— О. — Он заметил татуировки у мужчины на шее — это был один из магов-рабов. — Есть хочешь? — спросил он. Никакой иной темы для разговора он не мог придумать.

Абби покачала головой:

— Нет. Я поела незадолго до того, как мы поместили себя в стазис. Ощущение такое, будто я только что из кухни. Что у тебя тут?

— Мясо, — сказал он ей. — Говядина, кажется — мне трудно вспомнить. Ещё есть репа и морковь.

Она пошла на кухню, чтобы осмотреть его провизию, и увиденное ужаснуло её. Вернувшись, она зыркнула на Тириона:

— Ты вообще хоть что-то из этого готовил? — Овощи были замороженными, и выглядели частично обглоданными. Говядина была сырой, и, судя по её виду, он просто отрывал от неё куски, когда был голоден. Никакие тарелки не выглядели использовавшимися сколько-нибудь недавно.

Он был один так долго, что ощутил себя ребёнком, глядя в её разгневанное лицо.

— Нет, — прошептал он надломившимся голосом. А потом заплакал.

Его реакция застала её врасплох, и её природное сострадание быстро вышло на передний план:

— Ш-ш-ш, всё хорошо.