Рука Рэйта Уэйт-Базефа остановилась в нескольких дюймах от двери, и все попытки прорваться через невидимый барьер сопровождались шипящими и потрескивающими звуками.

Губы Валледжа при виде этой картины изогнулись в злорадной усмешке.

— Бросьте, Рэйт. Будь ваша магия сильнее моей, вы, а не я были бы магистром ордена. Избавьте себя от дальнейшего унижения и — убирайтесь.

— Изучение записей Террза Фал-Грижни не проходит даром, — мягко заметил ему на это Уэйт-Базеф. — Все не совсем так, как было раньше.

Он снова произнес заклинание и одновременно двинулся вперед. Потрескивание стало громче, по руке, потянувшейся к ручке, побежали голубые огни.

Ваксальт Глесс-Валледж пошатнулся, глаза его сузились, руки сжались в кулаки, и он сконцентрировал все свои магические силы.

Рэйт Уэйт-Базеф понял, что не может сдвинуться с места. Кисть правой руки, да и всю руку, намертво парализовало. В нервах и мышцах бушевала дикая, нестерпимая боль, которая медленно разливалась по всему организму, подбираясь к сердцу, опаляя мозг…

Сосредоточить всю волю, все силы. Заклинание, магический жест. Он всем корпусом подался вперед, направив каждую клеточку тела, каждую крупицу сознания в единый рывок, пронесший его сквозь барьер. Рука ухватилась-таки за заветную ручку, и коридор озарился ярким всполохом, разметавшим повсюду огненные искры. Магический трюк не удался, о чем свидетельствовало затухающее шипение попранной мощи. В сознании Глесс-Валледжа словно произошел взрыв, он рухнул на пол и остался лежать неподвижно, глядя перед собой широко раскрытыми, невидящими глазами.

Рэйт Уэйт-Базеф прошел в кабинет. Ему хватило и беглого осмотра. Даже не думая, что кто-то может бесцеремонно вторгнуться в его святая святых, Глесс-Валледж ничего не попытался скрыть. В богато украшенном сундучке, стоявшем в незапертом сейфе, Уэйт-Базеф и нашел то, что искал, — дюжину безупречных светокристаллов Джфрниала, от сказочного великолепия которых у него на миг перехватило дыхание. Теперь он понимал, насколько велико было искушение, и даже по-своему посочувствовал Глесс-Валледжу. Неохотно прикрыв крышку сундучка, он сунул его под мышку и вышел.

Глесс-Валледж сидел на полу, опершись спиной о стену и опустив голову на грудь. Медленно подняв взгляд на появившегося в проеме Уэйт-Базефа, он увидел шкатулку и прикрыл глаза.

— Валледж. — Базеф старался говорить сухо, по-деловому. — Я хочу вам кое-что сказать. Посмотрите на меня.

Глесс-Валледж нехотя встретился с ним взглядом.

— На ближайшем заседании Совета ордена я буду оспаривать у вас должность магистра. Ввиду того, что произошло сегодня, мы оба знаем, что победа будет за мной. Но это еще не все. Я намерен выдвинуть против вас серьезные обвинения. Вы поступили не просто мерзко и недостойно. Вы предали орден Избранных, Ланти-Юм и все человечество. Ваши действия повлекли за собой смерть и разрушение. Вы — убийца. Светокристаллы, полученные вами от вардрулов, послужат достаточным основанием для подтверждения обвинения. Даже если вам удастся избежать уголовной ответственности, исключения из ордена вам не избежать и вы проведете остаток жизни в изгнании. Все это вы, разумеется, заслужили. И все же есть иной выход.

Глесс-Валледж угрюмо ждал продолжения.

— Публичное осуждение его непревзойденности бросает тень на весь орден, а я не хочу, чтобы репутация моих товарищей была запятнана вашей изменой. Посему предлагаю другое решение. Отойдите от дел, Валледж. Сложите с себя обязанности магистра, пока я их у вас не отнял. Добровольно выйдите из ордена Избранных и, желательно, уезжайте из Ланти-Юма. Живите как вашей душе угодно, только не дай вам Бог снова вмешаться в дела ордена. Если вы все же решите попытаться опровергнуть обвинения и обелить себя, смею вас заверить, ничего не выйдет.