Но почему же богам не отдать ей победу! Она старинного рода, умна и тверда духом. И если Перун считает, что-де княжить должен мужчина, то хотя бы его вечная соперница Марена должна ей помочь! Что ей стоит немного уступить, чтобы помочь своей наследнице на земле!

Кровь черного бычка стекала в прорубь, над ней поднимался пар. Вода в проруби словно сгущалась, становясь воротами в Навь. Народ совсем притих и попятился. Жрицы отошли, у проруби осталась только туша бычка, припавшего головой к кромке воды, точно он хочет пить.

Пар от воды пошел гуще, толпа дрогнула и в стихийном порыве еще подалась назад.

Начинается.

Избрана осталась на месте, крепче сжимая узду белого коня. Это она видела не в первый раз и тоже всегда волновалась, как и каждый в этой толпе, но раньше узду держал в своих крепких руках отец, и она твердо верила в его силу и удачу. Теперь же передовым бойцом была она сама, и это ее сила поведет животное в бой. И если ее силы не хватит, никакими разговорами делу не поможешь.

Вода в проруби забурлила.

– Отпускай! Отпускай, княгиня! – страшным голосом крикнул Громан и взмахнул посохом.

– Еще рано! – дрожащим голосом возразила княгиня Дубравка, но Избрана уже разжала пальцы, державшие узду.

И, как оказалось, вовремя. В проруби мелькнуло что-то живое, черная вода взметнулась и превратилась в лошадиную голову. По толпе прокатился вскрик. Фыркая и скаля крупные белые зубы, с усилием упираясь копытами в обломанный лед, вороной жеребец карабкался на берег, и было видно, как двигаются могучие мускулы под мокрой шкурой. С гривы обильно стекала вода, ледяные брызги разлетались далеко вокруг.

А белый скакун Перуна уже мчался к проруби. Выбравшись на лед, конь Марены встряхнулся, поднялся на дыбы, потом увидел противника и бросился вскачь. Выбраться за пределы поля, огражденного белыми валунами, он не мог, но жутко было смотреть, как чудовище несется прямо на людей, и смоляне пятились, прятались друг за друга. В толпе раздавались невольные крики ужаса, иные бросились бежать. Избрана стояла неподвижно, не сводя глаз с посланца Марены. Невидимая, на нем сидела сама Мать Мертвых. Это ее губительной силой горели кровавые глаза, это ее мертвящий ветер развевал черную гриву и хвост чудовища из проруби.

Белый конь гнался за черным, люди следили за их бегом, неосознанно стремясь отдать посланцу Перуна свою силу и помочь ему в этом состязании жизни и смерти. Снежная пыль летела из-под копыт, поле сотрясалось под могучими ударами, и где-то высоко в небе раздавались приглушенные, далекие громовые раскаты. Перун не спит и зимой, но сила его не так велика, как летом.

Обежав по полю несколько кругов, белый стал настигать. Черный резко повернулся и бросился навстречу противнику, взвился на дыбы, пытаясь ударить копытами. Над берегом разнесся общий крик. Скакун Перуна тоже вскинул передние копыта, от их столкновения посыпались искры, гром в небесах послышался яснее. Увернувшись, черный конь снова пустился вскачь.

Настигая, белый хрипел от ярости, пытался схватить противника зубами, черный с диким ржаньем норовил укусить в ответ. Белый метнулся в сторону, прыгнул, преграждая сопернику путь, снова ударил копытами. Посланец Марены отшатнулся, люди вокруг поля вскрикнули. Он попятился. Смоляне закричали громче, и белый жеребец погнал черного назад к проруби. Тот отступал неохотно, пытался кусаться, но скакун Перуна бил копытами и жег черную шкуру золотыми искрами.

Наконец черный не выдержал и пустился во всю прыть обратно к воде.