– Вернемся, устрою Онвьеру взбучку! – пообещал недовольный потерей времени граф, вкладывая в ножны меч. – Будет знать, дармоед, как беспокоить по пустякам!

– Да ты ж сам дал приказ трубить, как только кого увидит! – заступился за товарища один из подручных, тоже убирая оружие. – Ну, не разобрался парень, понял приказ слишком дословно… Не лютуй зазря, Тиб!

Слова наемника заставили белошвейку открыть от удивления рот. Усатый рубака чересчур фамильярно обращался со своим господином, к тому же настоящим графом, а тот, вместо того чтоб ударить наглеца, не обратил на его дерзость внимания. Пока Танва размышляла, сходит ли она с ума или просто мир вокруг немного изменился, отряд стражи приблизился к графу со слугами на расстояние пяти шагов и остановился. Невысокий, но широкий в плечах стражник без алебарды, видимо командир, подошел вплотную к Тибару и без соответствующего его высокому положению поклона или хотя бы легкого кивка обратился к вельможе:

– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – прозвучал из-под шлема монотонный и немного неестественный голос, – властью, данной мне герцогом Финцером, управителем провинции Деленруз и Главою Совета славного города Висвард, прошу вас и ваших людей сдать оружие и следовать за мной!

Пораженные услышанным слуги графа окаменели, а сам вельможа непроизвольно заулыбался от удивления и уставился на командира стражников, как на диковинное животное.

– Ты что городишь, пугало?! – рассмеялся Тибар, когда к нему вернулся дар речи. – Какой такой властью?! А ну, пшел вон отсюда, болван, пока я не заставил тебя слизывать грязь с моих сапог!

– Граф Тибар Кервилонг Ортан, – точно так же монотонно и невозмутимо заскрежетал голос из-под шлема, а пятеро стражников за спиной сержанта одновременно взяли алебарды на изготовку, – в случае неповиновения мы будем вынуждены применить силу! Будьте благоразумны, не усугубляйте свое положение!

Насмешливая ухмылка на лице графа Ортана мгновенно сменилась суровым выражением. Рука вельможи, решившего лично преподать урок зарвавшемуся наглецу, легла на рукоять меча, но неожиданно один из слуг плотно прижался к хозяину и прошептал ему что-то на самое ухо. Танва, естественно, не расслышала слов, но смысл предостережения и так был понятен, ведь отовсюду – из открывшихся дверей домов, из темных подворотен и, конечно же, с противоположной стороны улицы – вдруг появились стражники. Их было много, дюжины три-четыре, а может, и больше; не знавшая, то ли ей радоваться, то ли горевать, белошвейка не могла точно сосчитать. Стража взяла небольшой отряд в кольцо, и солдаты молча ждали; ждали, что высокородный арестант внемлет гласу рассудка и отдаст сержанту меч.

Танва инстинктивно попятилась к ограде особняка, чтобы, как только начнется сражение (в том, что Тибар будет сопротивляться аресту, белошвейка почему-то не сомневалась), повторить свой недавний подвиг: перелезть через прутья и попытаться укрыться в ближайшем доме, выбив, к примеру, окно. Предчувствия не обманули девушку, но события стали развиваться совершенно не так, как Танва ожидала. Граф не издал боевой клич, не выхватил меч и вместе с верными, полными решимости умереть за хозяина слугами не накинулся на врагов, а впросто подошел к сержанту и резким, едва уловимым движением сорвал с его головы шлем.

Танва не удержалась и громко ахнула. Нет, на плечах у служивого была обычная человеческая голова, а не рожа, скрытая зеркальной маской без прорезей, да вот только выглядела она уж больно странно.