Тот долго изучал книжечку, брезгливо оттопырив нижнюю губу, наконец возвратил ее владелице и со вздохом проговорил:

– Молодеют, молодеют наши органы! Вам бы еще в школу ходить, шпаргалки в рукав прятать, а вы уже капитан! Нет, ничем не могу вам помочь! Никакой Марины не знаю!

– Так уж и никакой? – в голосе капитана Журавлевой прозвучало сомнение.

– Ну, так уверенно не скажу… – замялся вальяжный господин. – Жизнь длинная, девушек на свете много, всех не упомнишь…

– Ну, не кокетничайте, Михаил Аркадьевич! – перебила его Наташа. – Насчет девушек вы не большой знаток, вы больше юношами интересуетесь, из-за чего в прежние годы имели большие неприятности…

– Как вас зовут, милая? – осведомился господин, чуть ослабив шейный платок.

– Наталья Игоревна! – строго отозвалась Журавлева.

– Так вот, Натали, в наше время, слава богу, за мои интимные предпочтения больше не сажают, так что не надо на меня давить. Я не из таких…

– За это, конечно, больше не сажают, – согласилась Наталья, – а вот за скупку краденого, да еще в особо крупных размерах, – очень даже сажают! – она достала из сумочки блокнот и прочла с выражением, снова сделавшись похожей на первую ученицу: – Михаил Аркадьевич Муфлонский в тысяча девятьсот девяносто пятом году приобрел целый ряд предметов, украденных у коллекционера Горелика… список зачитывать не буду, чтобы не тратить ваше ценное время… в девяносто восьмом – по заказу того же Муфлонского совершена кража целой коллекции севрского фарфора у господина Акуловича… в двухтысячном купил картину «Натюрморт с окороком» кисти знаменитого голландского художника Виллема Кальфа, украденную из музея пищевых продуктов…

– Я по всем этим эпизодам оправдан! – воскликнул Муфлонский с пламенным возмущением. – Вы это отлично знаете!

– Знаю, – кивнула Наталья, – но и вы знаете, что сейчас, в свете недавних событий в Эрмитаже, людьми вашей квалификации очень интересуются, причем не только в моей скромной организации, а в ФСБ. И если эти давние дела пересмотрят – очень может быть, что суд примет совершенно другое решение. Так что вам, Михаил Аркадьевич, лучше не качать права, а сотрудничать с представителями органов охраны правопорядка…

– То есть с вами?

– То есть со мной!

– Ничего не знаю! – процедил Михаил Аркадьевич, затравленно озираясь.

– Неправильный ответ! – Наталья наклонилась к нему через стол. – Мало того, что вы окажетесь под колпаком у следствия по делу о краже антиквариата, вы еще и по убийству засветитесь!

– По какому еще убийству? – Муфлонский часто заморгал и испуганно взмахнул рукой. – Вы шутите, Натали? Я всю жизнь старательно избегал насилия!

– А вот оно вас может не избежать. Если, конечно, вы будете и дальше неправильно себя вести.

– Да кого убили-то? – вполголоса осведомился Муфлонский, недоверчиво взглянув на Наталью.

– Ту самую Марину. Которую Вадим Коржиков по вашей просьбе рекомендовал учительнице французского языка. Причем убили при таких обстоятельствах, что случайность исключается – не хулиган в лифте ножом пырнул, не наркоман по голове стукнул и не машина сбила. Там все гораздо серьезнее.

Михаил Аркадьевич еще больше ослабил узел шейного платка и принялся обмахиваться каким-то листком.

– Жарко? – сочувственно поинтересовалась Наталья. – А будет еще жарче, если вы не скажете мне правду! Так что советую не молчать. А то у меня тут еще целый список эпизодов. И скупка краденого, и хищения из музейных фондов… лучше скажите! Мне всего-то и нужно узнать, как вы познакомились с этой Мариной…

– Да я ее в глаза не видел! – выпалил Муфлонский.