Высокая женщина с одобрением кивнула.

― Какой прекрасный ход — использовать эти лилии. Они наполнили холл изысканным ароматом. Словно мы вошли в благоухающий сад внутри дома.

Я не двигалась. Мне хотелось испытать собственный момент наслаждения, поэтому я представила, всего на мгновение, что вернулась на скамейку в саду, укрытую ивой, окруженную темнотой, и сижу рядом с Артуром Симптоном. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, наполняясь спокойствием, и тут поняла, что его голос доносится до меня, словно его принесла сила моего воображения.

― Вот и сама мисс Вейлор. Мама, я думаю, что композиция, которой ты любуешься — ее собственное произведение.

Я открыла глаза, чтобы посмотреть на Артура, стоявшего рядом с красивой женщиной, которую я не узнала. Я улыбнулась, произнесла:

― Добрый вечер, мистер Симптон, ― и начала спускаться по последнему пролету. Отец проскользнул мимо них и поспешил мне навстречу, двигаясь так быстро, что натужно сопел, когда предложил мне свою руку.

― Эмили, мне не верится, что ты познакомилась с матерью Артура, ― сказал отец, представив меня ей.

― Мисс Вейлор, вы даже прекрасней, чем описал мой сын, ― произнесла миссис Симптон. ― А эта центральная композиция впечатляет. ― Вы сами ее создали, как и предположил мой сын?

― Да, миссис Симптон, сама. И я польщена, что вы ею восхищаетесь. ― Я не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться Артуру, пока говорила это. Его добрые глаза светились от его собственной улыбки — той, которая была мне уже знакома и становилась мне все дороже.

― А как вы узнали, что композицию создала Эмили? ― Я была ошеломлена грубым тоном отца, уверенная, что все окружающие могли расслышать в нем собственничество.

Сбитый с толку, Артур добродушно рассмеялся.

― Ну, я узнаю лилии-старгейзер из… — посреди своего объяснения он, должно быть, увидел ужас в моих глазах, потому что прервал его, преувеличенно закашлявшись.

― Сын, с тобой все в порядке? ― Его мать с беспокойством коснулась его руки.

Артур откашлялся и снова улыбнулся.

― О, все хорошо, мама. Просто першит в горле.

― Что это вы там говорили о цветах Эмили? ― Отец был похож на жирного старого пса с костью.

Артур не пропустил удара, но продолжил уже спокойней:

― А это цветы Эмили? Значит, моя догадка была удачной, потому что они сразу же напомнили мне о ней. Они тоже очень красивые и такие же милые.

― О, Артур, ты все чаще и чаще говоришь, как твой отец, каждый день. ― Мать Артура сжала его руку с явной любовью.

― Артур! О боже мой. Я надеялась, что ты будешь здесь. ― Камилла бросилась к нам, обогнав мать, хотя миссис Элкотт шла за дочерью по пятам так близко, что показалось, будто она вытолкнула ее вперед.

― Мисс Элкотт, ― Артур сухо и официально поклонился. ― Миссис Элкотт, добрый вечер. Я сопровождаю свою мать, так как мой отец все еще болен.

― Какое совпадение! Моя Камилла присоединилась ко мне в этот вечер, потому что мистеру Элкотту кажется, что его лихорадит. И, конечно, я так хотела быть здесь, чтобы поддержать Эмили на ее первом официальном ужине, в качестве хозяйки дома Вейлоров, что я не могла его пропустить, ― объяснила миссис Элкотт, медовым тоном, но ее болезненное выражение лица, когда она перевела взгляд с Артура на меня, опровергало ее слова. ― Хотя, к сожалению, у меня только дочери и нет такого любящего сына. Вы счастливая мать, миссис Симптон.

― О, я вполне согласна с вами, миссис Элкотт, ― с довольной улыбкой сказала мать Артура. ― Он — очень любящий и внимательный сын.