Мир сузился; Кэсерил уже хотел выиграть не день, и не эту схватку, и не свою жизнь, а всего лишь ещё один шаг. Каждый шаг — маленькая победа. Шестьдесят… он сбился со счета. Начать сначала.

«Раз. Два. Три…»

«Наверное, я сейчас умру. Всего лишь во второй раз». Он плакал в глубине души оттого, что всё было зря, что этой смерти будет недостаточно. Рука дрожала от усталости. Здесь нужен был воин, мастер меча, а не секретарь, но на утренней службе принца и принцессы присутствовали всего несколько дворян. И никто не придёт к нему на помощь? Наверняка даже старый слуга мог бы взять что-нибудь в руки и швырнуть во врага… двадцать два…

Может, ему удастся отступить через двор к лестнице? Успели ли уже Бергон и дамы уйти наверх? Он бросил короткий взгляд назад и сразу понял, что это было ошибкой — он сбился с ритма; меч капитана с противным лязгом выбил клинок из его онемевшей руки. Сталь зазвенела, ударившись о камни, упавший меч завертелся. Баосиец бросился в проём ворот и сбил Кэсерила с ног. Ещё полдюжины атакующих ворвалось следом за ним и бросились через двор; самые осторожные и опытных пинали Кэсерила, пробегая мимо, чтобы не дать ему встать. Он так и не понял, кто они, но не сомневался в том, кому они служат.

Кашляя, он повернулся на бок, как раз вовремя, чтобы увидеть ди Джиронала, который, изрыгая проклятия, быстрым шагом входил в ворота в сопровождении ещё полудюжины людей. Ди Сембюр скорчившись лежал на земле, страдальчески скрипя зубами. Спаслись ли Исель и Бергон? Через чёрную лестницу? Или по крыше? Кэсерил молил богов, чтобы они не заперлись с перепугу в своих покоях. Ди Джиронал направился к лестнице на галерею, где его поджидал небольшой отряд его людей.

— Мартоу! — взревел Кэсерил, поднимаясь на колени.

Ди Джиронал резко обернулся.

— Ты!

Повинуясь его жесту, баосийский капитан вместе с другим солдатом схватили Кэсерила под руки и подтащили к ногам ди Джиронала.

— Ты опоздал! Она замужем и уже побывала на брачном ложе! Ты ничего не можешь сделать! Шалион приобрёл Ибру за самую лучшую цену, и вся страна празднует эту удачу. Она — Дитя Весны и радость богов. Ты не можешь победить её. Сдавайся! Спасай свою жизнь и жизнь своих людей.

— Замужем? — прорычал ди Джиронал. — Овдовеет, если надо. Она сумасшедшая предательница, она продалась Ибре, и на ней проклятие, а на мне — нет!

Он снова двинулся к лестнице.

— Это ты продаёшь всех, Мартоу! Ты продал Готоргет за рокнарские деньги, от которых я отказался. А потом ты продал меня в рабство на галеры, чтобы заставить меня замолчать! — Кэсерил окинул свирепым взглядом заколебавшихся солдат. «Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…» — Этот лжец продаёт своих собственных людей. Следуйте за ним, и вы рискуете тоже оказаться преданными, как только он почует прибыль!

Ди Джиронал снова обернулся и вытащил меч.

— Я заткну твою пасть, ты, жалкий дурак! Поднимите его.

«Подожди, нет…»

Двое солдат, державших Кэсерила, дёрнулись, подались в сторону, глаза их расширились, когда ди Джиронал, шагнув вперёд, ухватил обеими руками меч и взмахнул им.

— Милорд, это убийство! — нерешительно пробормотал тот, что был слева от Кэсерила. Нанести удар, который снёс бы Кэсерилу голову, ди Джиронал не мог — мешали собственные люди, державшие жертву; канцлер отказался от первоначального намерения и решил нанести удар в живот. Он послал меч вперёд, вложив в удар всю мощь своей ярости. Сталь, пронзив шёлк туники и мышцы, вошла в живот, силой удара чуть не отбросив Кэсерила назад.