По его приказу стали перехватывать гонцов Скила и предавать их смерти, а сам Октамасад с войском направился в Никонию. Члены городского Совета испугались и вступили в переговоры с новым царем. Скил понял, что дольше здесь ему находиться опасно, и ночью тайно покинул город. Он нашел убежище у одрисского царя Ситалка. Несмотря на то что Ситалк был родственником Октамасада по материнской линии, они враждовали. Брат Ситалка попытался захватить власть, а когда ему это не удалось, то спрятался у своего племянника — Октамасада. Невзирая на грозные требования царя Ситалка, Октамасад дядю-бунтовщика не выдал.

Октамасад для войны с одрисским царем очень быстро собрал огромное войско и вскорости подошел к величественной реке Истр. Там он стал готовить переправу. Ситалк не смог так скоро подготовиться к войне, он собрал значительно меньше войска. Несмотря на это, Скил придумал такой план военных действий, что был уверен в победе даже с таким количеством войска, но тяжкие думы и сомнения тревожили Ситалка.

— Нам надо выиграть первую битву, и затяжной войны не будет. Сколоты вспомнят, что я не проиграл ни одного сражения, и покинут лжецаря, — убеждал Ситалка Скил. — А первую битву мы обязательно выиграем, потому что не будем ожидать, пока переправится все войско, а ударим раньше. Я заслал гонцов в племя андрофагов — те пообещали прийти к нам на помощь.

Ситалк, большой, грузный, в лисьей шапке, с расплывшимся круглым лицом и редкой продолговатой бородкой, кутаясь в длинный теплый плащ, недовольно поморщился. «Не хватало еще, чтобы кочевники-людоеды оказались на территории одрисского царства. Столько раз пришлось с ними сражаться, пока они поняли, что сюда лучше не соваться!»

Война со скифами не входила в планы Ситалка, которому удалось значительно укрепить и расширить территорию царства одрисов, полученного в наследство от отца, Тереса I. Больше всего царя беспокоило то, что успех в этой войне не давал его государству никакой выгоды. Что уж говорить о поражении. Еще неизвестно, какого царя воинственного народа скифов лучше иметь в соседях: умного и решительного Скила или близкого родственника Октамасада.

Утро накануне предстоящей битвы выдалось на удивление спокойным, затих бушевавший еще ночью ветер, гнувший и ломавший деревья, пугавший лошадей так, что всадники, несмотря на свою умелость, едва могли удержаться в седле. А ведь фракийцы-одрисы, как и скифы, славились именно своей конницей.

Как и рассчитывал Скил, вместе с передовым отрядом скифов Истр перешел Октамасад — было видно царское навершие, да и сам он был заметен, выделяясь богатым убранством, блестевшим в лучах уже выглянувшего солнца. Скила охватило радостное возбуждение — Октамасад был слишком самонадеянным и храбрым по-глупому. Он переправился на виду у вражеского войска, тогда как ему следовало остаться на том берегу, а часть сил послать на переправу, находящуюся в двухстах стадиях ниже по реке, чтобы нанести противнику неожиданный удар с тыла. А он так не поступил — Скил это проверил, направив туда для разведки только что вернувшийся отряд. Пусть еще часть войска скифов переправится — затем молниеносный удар и победа! Октамасад из этой битвы не вернется живым! — Скил недобро сощурился, издали наблюдая за братом. Он решил, что самолично сразится с ним и в бою докажет, кто из них настоящий царь.

Ситалк был мрачен — его беспокоил приснившийся ночью необычный сон: ястреб охотился за зайцем, и вдруг у зайца выросли крылья и он стал охотиться за ястребом, у которого от такого напора перья летели в разные стороны, — на этом он проснулся. Жрец, которому он рассказал сон, растолковал его как плохое предзнаменование относительно предстоящей битвы. Ястреб — это одрисы, заяц — скифы. Битва будет тяжелая и неизвестно чем закончится. Лучше повременить, ведь сил у одрисов мало. А вот скифов на противоположном берегу — великое множество, пока переправилась малая часть, а что будет, когда они все окажутся на этом берегу?

Ситалк был согласен и с толкованием сна, и с тем, что советовал Скил.