– Да, чтоб тебя!

Капитан, натужно потянул штурвал. Руль отчего-то не слушался, словно какая-то потусторонняя сила держала его, не давая штурвалу поворачиваться.

– Происки дьявола! Хреново, кэп!

Эддо хотел было кинуться на помощь МакСуинни, но корабль вновь ощутимо качнуло и чернокожего монстра отбросило к фальшборту. Гаитянин вцепился в планширь, как кошка, и уже не торопился помочь.

Мышцы Люса горели, руки успели устать (и это при его нечеловеческих способностях!). Сжимая челюсти и краснея, как вареный рак, он все-таки повернул штурвал и, не отпуская обратно, кое-как сумел повернуть корабль носом к уже подошедшей опасной волне.

«Калипсо» встретила убийцу уверенным ударом волнореза и будто бы загудела от натуги. Нос ушел вверх и через пару мгновений стремительно полетел вниз по спине волны. Если бы капитан не держался за штурвал, его бы точно так же, как Эддо и остальных ребят, ощутимо тряхнуло.

– Оливье за бортом! – крикнул один из матросов.

В такой стихийной заварухе им теперь вряд ли удастся отыскать матроса в бушующей воде. Все это прекрасно понимали. А если Оливье удастся выжить, то его ждет очень неприятная участь. Остаться без корабля, в море, одному. Хоть какой ты могучий или живучий – рано или поздно сдохнешь. Если не от челюстей морских тварей, то от голода и усталости точно. Соленая вода еще и способна разъедать твою кожу. Долго в ней не продержишься.

Последующие двадцать минут борьбы со стихией показались всей команде маленькой вечностью. Их кидало из стороны в сторону, било о палубу запрыгивающими на корабль волнами. Но «Калипсо» стойко выдержала все испытания и, потрепанная, но живая, вышла в спокойные воды.

Дождь прекратился так же резко, как и начался. Ветер быстро стих да так, что пришлось вставать на весла. Он перестал наполнять паруса.

– Чертовщина какая-то, – рыжеволосый друг появился рядом с Люсом.

Капитан, уставший и сердитый, хмурился и трясущимися после напряжения руками сжимал штурвал.

– Не иначе как кто-то решил нас проучить, – буркнул мужчина, всматриваясь в обманчиво спокойное море.

Тучи расползались, и выглянуло ослепительное солнце.

– Руку даю на отсечение, это проделки старой ведьмы, – Люс совсем поник.

– Но зачем ей это надо? – Питтс удивленно взглянул на друга.

– Я все рассказал Томсон.

Повисло гнетущее молчание.

Боцман офигел, а Эддо, уже твердо стоящий на ногах, непонимающе переводил взгляд с одного на другого.

– Тебе моча в голову ударила, Люс?! – спустя краткий миг шока прошипел Питтс, стараясь чтобы его больше никто, кроме капитана и Эддо не слышал. – Зачем ты это сделал? Неужели так тяжело держать язык за зубами? – капитан промолчал, даже опустил его неуважительное обращение. – Прекрасно знаешь, что эта поклонница дурацкого вуду каким-то образом всегда узнает обо всем, что здесь у нас происходит! У нее глаза и уши, мать твою, в каждом темном углу. Забыл? Вот только не говори, что втюрился в это мелкую паршивку, кэп. У нее там, что между ног проход в райские сады? – Люс зло уставился на друга, а тот все не унимался. – Это ж всего лишь баба, мать твою. Потрахались и хватит, какая-то подстилка не должна лишить нас возможности освободиться!

Мощный кулак капитана встретился с наглой физиономией Питтса, и тот качнулся от удара, чуть не упав. Пока рыжий приходил в себя МакСуинни добавил ему в живот и коленом по роже, когда тот согнулся пополам от боли.

– Еще раз, сукин сын, услышу подобное, и ты превратишься в коврик для ног.

– Пошел ты на х*р, – сдавленно бросил боцман, пытаясь сесть на задницу. – Черная уродина теперь не даст нам так просто уйти.