|
— Пару дней. Не больше. Они собираются начать работать с другим туннелем утром, но я велел им не спешить. Лично я считаю, что это пустая трата времени. — Как нам надо вести себя за ужином? — спросила Рейчел. — Просто. Есть его еду, пить его вино и качать информацию. Нам надо получить больше, чем отдать. Понятно? Рейчел улыбнулась: — Да, понятно. Ужин прошел в дружеской, почти сердечной обстановке. Лоринг увлек своих гостей приятной беседой об искусстве и политике. Пол был очарован обширными познаниями старика. Маккой вел себя примерно, принимая гостеприимство Лоринга как должное, расточая комплименты хозяину по поводу угощения. Пол внимательно следил за всем, отмечая напряженный интерес Рейчел к Маккою. Казалось, она ждала, когда он перейдет черту. После десерта Лоринг провел для них экскурсию по обширному первому этажу. Коллекция оказалась смесью голландской мебели, французских часов и русских подсвечников. Пол отметил упор на классицизм, реалистично и добросовестно проработанные детали на всех полотнах. Все работы были хорошо сбалансированными композициями, почти рафинированным сочетанием формы и содержания. Мастера безусловно знали свое дело. Каждая комната имела свое название. Палата Уолдорф. Комната Мольсберг. Зеленая комната. Комната ведьм. Все они были украшены старинной мебелью, в основном оригиналами, объяснил Лоринг, и произведениями искусства. Экспозиция была настолько обширна, что Полу не удалось запомнить хотя бы имена художников. Он пожал плечами и мысленно пожалел, что с ними не было пары искусствоведов. В помещении, которое Лоринг назвал Комнатой предков, старик задержался перед портретом своего отца. — Мой отец происходит от очень древнего рода. Наследовали в роду Лорингов всегда одни мужчины. Это одна из причин, по которой мы правим этой местностью почти пятьсот лет. — А что было, когда заправляли коммунисты? — спросила Рейчел. — Даже тогда, моя дорогая. Моя семья научилась адаптироваться. Не было выбора. Измениться или погибнуть. — То есть вы работали на коммунистов, — уточнил Маккой. — А что еще оставалось делать, пан Маккой? Маккой не ответил и снова обратил свое внимание на портрет Иосифа Лоринга. — Ваш отец интересовался Янтарной комнатой? — Очень сильно. — А он видел оригинал в Ленинграде до войны? — Вообще-то отец видел комнату до российской революции. Он был большим поклонником янтаря, как, я уверен, вы уже знаете. — Почему бы нам не отбросить в сторону этот мусор, Лоринг? Пол съежился от внезапной напряженности в голосе Маккоя. Гениальный ход или снова игры? — У меня прорублена дыра в горе в ста пятидесяти километрах на запад отсюда. Эта работа обошлась мне и вкладчикам в миллион долларов. Все, что я получил за хлопоты, — три грузовика и пять скелетов. Позвольте мне рассказать вам, что я думаю. Лоринг сел в одно из кожаных кресел. — Пожалуйста. Маккой взял с подноса бокал кларета, который ему предложил дворецкий. — Долинский рассказал мне историю о поезде, выехавшем из оккупированной Европы примерно первого мая тысяча девятьсот сорок пятого. Янтарная комната предположительно была в этом поезде. Свидетели говорят, что ящики были выгружены в Чехословакии, под Тынец-над-Сазавоу. Оттуда ящики предположительно были отправлены грузовиками на юг. |
