|
Когда будет прислан в Мемель из Берлина от графа Александра Головкина кабинет янтарной (который подарил нам королевское величество прусской) и оный в Мемеле прийми и отправь немедленно через Курляндию на курляндских подводках до Риги сбережением с тем же посланным, который вам сей указ наш объявит, и придайте ему до Риги конвой одного унтер-офицера с несколькими драгунами… Петр». ГЛАВА XVII Атланта, Джорджия Вторник, 13 мая, 11.00 Петра Борисова похоронили в 11 часов утра, весеннее утро было облачным, мрачным и холодным, необычным для мая. На похоронах было много людей. Пол вел церемонию, представив троих давних друзей Борисова, которые произнесли трогательные речи. Затем он сказал несколько слов от себя. Рейчел стояла впереди, рядом с ней были Марла и Брент. Скромный священник из православной церкви Святого Мефодия отпевал усопшего, Петр был его постоянным прихожанином. Церемония была неторопливой, все плакали, хор исполнял произведения Чайковского и Рахманинова. Погребение состоялось на православном кладбище рядом с церковью, дорожка из красной глины и бермудского стекла вилась под тенью раскидистых платанов. Когда гроб опускали в могилу, раздались последние слова священника: — Ибо прах ты и в прах возвратишься.[17] Хотя Борисов и принял полностью американскую культуру, он всегда сохранял религиозную связь с родиной, строго придерживаясь православной веры. Пол не помнил, чтобы его тесть был чересчур набожным человеком, просто он свято верил и превратил эту веру в праведную жизнь. Старик много раз упоминал, что хотел бы быть похороненным в Белоруссии, среди березовых рощ, топких болот и полей синего льна. Его родители, братья и сестры лежали в братских могилах, знание их точного местонахождения умерло вместе с офицерами СС и немецкими солдатами, убившими их. Пол думал о том, чтобы поговорить с кем-нибудь в государственном департаменте о возможности похоронить старика на родине, но Рейчел отвергла эту идею, сказав, что хочет, чтобы ее отец и мать покоились рядом. Рейчел настояла на том, чтобы все пришли к ней после похорон, и более семидесяти человек в течение двух часов заходили и выходили из дома. Соседи принесли еду и напитки. Она вежливо говорила со всеми, принимала соболезнования и благодарила. Пол внимательно следил за ней. Казалось, она неплохо держалась. Около двух часов она исчезла наверху. Он нашел ее в их бывшей спальне, одну. Прошло много времени с тех пор, как он был здесь последний раз. — С тобой все в порядке? — спросил он. Она сидела очень прямо на краю постели, уставившись на ковер, ее глаза опухли от слез. Он подошел ближе. — Я знала, что этот день настанет, — сказала она. — Теперь их обоих нет. Она помолчала. — Я помню день, когда умерла мама. Я думала, что это конец света. Я не могла понять, почему она ушла. Пол всегда подозревал, что именно в этом была причина ее антирелигиозных убеждений. Обида на Бога, который должен быть милосердным, но который так бездушно лишил девочку матери. Он хотел обнять ее, утешить, сказать, что любит ее и всегда будет любить. Но он стоял, не двигаясь, борясь со слезами. — Она всегда читала мне. Странно, но больше всего я помню ее голос. Такой нежный. И истории, которые она рассказывала. Аполлон и Дафна. Битвы Персея. Ясон и Медея. Всем остальным рассказывали сказки. — Она печально улыбнулась. — А мне мифы. Это был один из тех редких случаев, когда Рейчел упоминала что-либо конкретное из своего детства. |
