— Тысячу пятьсот.

— Значит, всего три тысячи четыреста. Неплохо. А что еще украли?

— Больше ничего. Мамочка держала в шкафу две с половиной тысячи злотых, так их не тронули. Лежат.

— Ну и прекрасно! А когда это произошло?

— Вчера или позавчера, потому что в воскресенье еще были, а сегодня уже нет.

— В милицию ты сообщил?

Лелик перепугался так, что стал заикаться.

— В мили... в милицию? Да ты что? Ведь это же доллары!

Тут я уже перестала сдерживаться, позабыв о своем хорошем воспитании.

— Ну и что с того, что доллары, кретин ты этакий! Ведь они же у тебя законные!

Лелик вытаращил голубые глазки и принялся молоть какую-то чушь. Миллион раз объясняла я этому недоделанному, что его доллары совершенно легальные, что он заработал их за границей честным трудом, что на родину привез с соблюдением всех правил — вписал в таможенную декларацию, предъявил на границе, уплатил налог. Более легальных долларов вообще не может быть! И все мои объяснения пошли псу под хвост: до Лелика ничегошеньки не доходило. Вот и сейчас он попеременно то заламывал руки, то драл бороду в приступе отчаяния.

Наконец он выговорил:

— Но ведь я... Но ведь я же работал в ФРГ!

— Шпионом?

— Да нет, ты что? Шпионом я не умею.

Что правда, то правда. Из него такой же шпион, как танцор из паралитика.

— Я не работал шпионом, ты же знаешь, я работал в учреждении.

— Знаю, в международном научно-исследовательском строительном институте. И не только я знаю, это и в твоем паспорте записано, и все, кому положено, знают.

— Так почему же шпионом? — спросил он с миной смертельно озадаченного барана.

— Вот и подумай сам, — уклонилась я от ответа на поставленный бараном вопрос. — У тебя бьшо легально нажитое имущество. Его похитили. Значит, надо немедленно сообщить в милицию!

— Ну да, а они станут спрашивать, откуда у меня доллары...

— ...а ты им скажешь! И даже докажешь на бумаге!

— Ну да, а у меня были еще доллары коллеги... Прицепятся, что я их незаконно привез.

— Нашими таможенными правилами не возбраняется привозить в страну валюту. Вывозить воспрещается, а не ввозить. Ты их в декларацию вписал, когда ввозил?

— Вписал. Но вписал все вместе, как свои...

— Попробовал бы вписать как чужие! То, что ввозишь, — твое, и кому какое дело до этого? Каждому понятно, что нижнюю юбку ты везешь не себе, а мамочке, но ты же не пишешь, что она чужая? Главное, доллары ты провез легально и приобрел их законно.

— А вот недавно я часть продал...

— А ты не говори об этом, просто потерял, и все тут. Тебе сразу поверят, не сомневайся! Перестань ломаться и звони в милицию!

— А что это даст?

— Не знаю, может, у них уже не первый случай кражи со взломом.

— Взлома не было, просто отперли дверь, наверное отмычкой... И вошли в квартиру.

— А хоть бы и на слоне въехали! Какое это имеет значение? Главное — милиция отыщет вора, а ты получишь свое добро.

Мы оба немного успокоились. Лелик перестал рвать на себе волосы, а я заинтересовалась подробностями случившегося.

— Где ты их держал?

— В конверте, знаешь, есть такие небольшие конверты, то есть я держал их в двух конвертах, в одном были мои, а в другом — его...

— А конверты где лежали?

— Они не лежали, они стояли. На книжной полке, за книгами.

— У вас всегда кто-нибудь есть дома?

— Нет, мамочка работает и я тоже, вчера нас не было дома часа два, попеременно не было, то есть не так, попеременно мы были дома, а позавчера нас не было дольше. Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь.

— Я и придумала — сообщи в милицию.