Изабо задумалась, удалось ли Изолт выступить в поход на Эрран, как она собиралась, и нашелся ли способ снять проклятие, которое погрузило Ри в его сверхъестественный сон.
Спокойная гладь воды, казалось, потемнела, и Изабо увидела лицо сестры так же отчетливо, как несколько секунд назад видела свое. Лишь другая одежда и поза свидетельствовали о том, что она смотрит не на собственное отражение.
Изолт сидела рядом с Лахланом, лежавшим неподвижно, еле заметно дыша, на низкой кровати, со сложенными за спиной крыльями. Он казался надгробной статуей, а его орлиный профиль был точно высечен из белого мрамора. Изолт держала его руку в своих ладонях и что-то тихо приговаривала. Ее лицо потемнело от горя. У Изабо сжалось сердце, ведь она ни разу не видела сестру такой подавленной, даже когда умерла ее маленькая дочь.
На Банри были кожаные штаны и нагрудник, а пояс с оружием висел на стуле у нее за спиной. Изабо увидела, как она встала и застегнула его на талии, подойдя к зеркалу, чтобы проверить, прямо ли он надет. Она взглянула в зеркало, и глаза близнецов встретились.
— Изабо, — прошептала она.
— Изолт, дорогая!
— Я только что о тебе думала, — сказала Изолт. — От тебя так давно не было никаких вестей. У тебя все в порядке?
Изабо кивнула и спросила:
— А у тебя?
Лицо Изолт было мрачным.
— Бывали у меня и более счастливые дни.
— Сегодня наш день рождения.
Изолт кивнула.
— Да, и сегодня я отправляюсь на войну. Снег уже тает, а мы до сих пор не вступили в Эрран. Испепели Эйя этих глупых лордов!
В ее голосе звучала горечь.
— А Лахлан? Проклятие все еще действует?
Изолт кивнула, но на ее лице мелькнуло изумление.
— Ты знаешь о проклятии?
— Я уже наблюдала за тобой через магический пруд. Я видела, что произошло в Арденкапле.
— Мне тогда показалось, что я тебя чувствую, и потом тоже. Как-то раз я попыталась связаться с тобой через магический пруд Башни Двух Лун, но ты была слишком далеко или слишком занята своими мыслями. Было холодно, шел снег, и ты плакала. Мне показалось… у меня было такое чувство, что ты в Гавани, но ведь это не…
Изабо кивнула.
— Я провела там две прошлые зимы. Они говорят, что я никогда не стану такой же Шрамолицей Воительницей, как ты.
На лице Изолт мелькнула улыбка.
— Ну надо думать! — Она помолчала и нахмурилась, водя пальцем по поясу с оружием. — А дочь Колдуньи?
— Бронвин живет вместе со мной в Проклятых Башнях, — сказала Изабо, приготовившись оправдываться.
Изолт выпрямилась и облегченно улыбнулась.
— Я знала, что ты не предала нас! Они все говорили, что ты отдала дочь Колдуньи Майе и Оулу, но я знала, что ты не могла такое сделать!
Улыбка Изабо погасла, но Изолт не заметила, сказав:
— Я не могу больше говорить с тобой. Мне пора выходить, а мы и так уже слишком задержались. Я очень рада, что увидела и поговорила с тобой таким способом, хотя он и кажется странным. Я как раз думала, что все, кого я любила, далеко от меня, погибли или прокляты, и это были очень невеселые мысли.
— Мегэн? — внезапно встревожившись, вскрикнула Изабо, и Изолт успокаивающе улыбнулась.
— Старая матушка здесь. С ней все в порядке. Не знаю, что бы я без нее делала в эти страшные месяцы. Береги себя, Изабо…
— И ты тоже, — прошептала Изабо. — Надеюсь, у тебя все будет хорошо, ты выиграешь эту войну и снимешь проклятие.
У Изолт потемнело лицо.
— Старая матушка говорит, что проклятие может снять лишь тот, кто его навел. |