|
Теперь на прежнем месте возвели новые. И широкие скамьи вдоль стен тоже новые. Черные от копоти занавеси, кожаные подушки вокруг очага, низкий деревянный столик, разрисованный изображениями животных, посуда на нем – вся обстановка помнит и светлые годы на берегу Круглого Озера, и черные скитания в Ничейной Полосе. Все словно стареет вместе с Дингхором – осень без надежды на приход весны. Старший сын вождя давно мертв, а теперь и Ранатор погиб, не успев привести в отцовский дом молодую жену. Аррэтан предстоит уйти, став женой Налмака, в дом его родителей. Дингхор обречен доживать в одиночестве. Правда, вождям аггаров редко выпадает умереть от старости.
Сейчас в доме было тесно от набившегося народу. Дингхор сидел у очага, напротив устроились гости – вернувшийся из Тосса отряд. На скамьях вдоль стен, на разбросанных подушках, даже на полу, скрестив ноги, сидели голодные до новостей аггары. Налмак – сильный, широкий в кости воин, заканчивал рассказ: – По всему выходит, что про нас и думать забыли. – Пока что, – вставил по обыкновению хмурый Чанрет. – Будем благодарны и за это, – прервал его Дингхор. Заметив Кара, кивнул: – Заходи, Карий. – Чанрет… – Кар не договорил: Чанрет виновато покачал головой: – Ничего. Гарион о ней не слышал. Ничего, опять ничего! Чанрет вздохнул, и Кар через силу кивнул другу: все в порядке. – Дурные вести расходятся быстрей хороших, – сказал Дингхор. – Не печалься. – И вправду, – согласился Налмак. – Случись с твоей матерью беда, мы бы узнали. Он улыбнулся ободряюще, как будущий вождь простому члену племени. Кар привычно спрятал неприязнь. – Ты прав, – сказал он. Усаживаясь меж потеснившихся аггаров, в который раз подумал: знает ли Налмак? Если знает, беспокоится ли? Вернее всего – нет. Аррэтан его нареченная с детства невеста, а после смерти Ранатора – возможность укрепить законную власть. Вряд ли закаленный в боях тридцатилетний воин питает нежные чувства к девушке, которой прошлым летом сравнялось семнадцать. И тем паче нет ему дела до переживаний пришлого колдуна, пусть и ставшего полноправным членом племени. – Это передышка, – заговорил Чанрет, словно продолжая спор. – Для нас – возможность подготовиться. Объединить племена… – И погубить сотни жизней в кровопролитной войне, – мягко возразил Налмак. – Женщин, детей, стариков. Перестань, Чанрет. – А кто думал о наших стариках? О наших женщинах? Чанрет выглядел спокойным, но Кар видел, как вздулись жилы на лбу друга, как заиграли желваки на его скулах. И понимал, чего стоит показное равнодушие – мать и отец Чанрета погибли от рук императорских солдат. – Месть не вернет погибших, – сказал Дингхор. – Умножая кровь, ты не построишь мир. Разве непонятно? Взгляни на Империю. Ее строили на крови колдунов… Все невольно посмотрели на Кара. Сочувственные взгляды жгли, как искры от не в меру жаркого костра. Кар напрягся, но Аррэтан – чуткая, умная Аррэтан! – отвлекла внимание, громко предложив всем отведать привезенного Налмаком вина. Подозвала женщин, из рук в руки пошли глубокие чаши. Кар облегченно вздохнул. |
