Изменить размер шрифта - +

– Тогда я буду говорить о милосердии, – сказала она. – Смилуйтесь, повелитель, потому что я не по своей воле делала и говорила. Меня заставили…

– Те, кто тебя заставил, ответят за свои дела, как и ты – за свои. Тебе есть, что еще сказать?

Ее била дрожь. Эриан без жалости смотрел, как герцогиня беспомощно раскрывает и закрывает рот, глядит по сторонам, ища и не находя спасения. Как поникают ее плечи, когда Лаита понимает: спасения нет. Это конец.

Голосом угасшим и тихим она ответила:

– Мне есть, что сказать, ваше величество. Будьте милосердны… не отнимайте владения у моего сына.

– У твоего сына? Не знал, что у тебя есть сын.

– Он… рожден вне брака, ваше величество. Поэтому я привезла его с собой, чтобы просить вас утвердить его в правах наследства.

– Ты привезла с собой ребенка? И где же он?

– В здесь, ваше величество. В передних покоях.

Эриан стиснул подлокотники. Лаита распутна, как бродячая кошка. Нет никаких причин думать, что…

– Сколько ему лет?

– Пять, ваше величество.

– Приведите его, – сказал Эриан страже.

И в волнении поднялся с трона, когда в зал вошел, держась за руку пожилой няньки, сын Лаиты.

Стало тихо, как будто все разом затаили дыхание. Жрецы и стражники во все глаза смотрели на Лаиту, воины, привезшие ее – на императора. Император не видел никого, кроме мальчика.

Светлая кожа и мягкие черты истинных людей достались ему от матери. Но глаза были глазами Кара и волосы, черные, совершенно прямые – тоже. Молодой стражник у самых дверей не выдержал, сотворил знак против колдовства.

– Подойди, мальчик, – мягко сказал Эриан.

Няня что-то прошептала на ухо ребенку, и тот приблизился, настороженно поглядывая на мать – она по-прежнему стояла на коленях.

– Как тебя зовут? – спросил Эриан.

– Моурет.

Моурет. Храмовый закон велит карать смертью мать и ребенка. Закон для простолюдинов, никто не применит его к знатной даме. Но все же Лаита проявила недюжинную смелость, оставив сына при себе. А теперь – на что она надеялась, привезя его в столицу? Прося герцогства для сына колдуна? Что это, отчаяние или умный расчет?

Лаита молитвенно сложила руки. Ждет вопроса – понял Эриан. Но ему незачем было спрашивать, он знал, кто отец ребенка.

– Ты хочешь быть герцогом, Моурет?

Мальчик поднял на императора глаза, слишком знакомые, чтобы Эриан мог остаться равнодушным. И ответил звонко:

– Хочу.

Честолюбием он, вероятно, пошел в мать.

– Ты им будешь, – сказал Эриан.

«Не бойся, Лаита. Если я отниму его владение, то лишь затем, чтобы дать другое, больше и лучше. Все, что только может дать император сыну своего брата».

– Благодарю, ваше величество, – выдохнула Лаита.

– Ты можешь идти, – сказал Эриан мальчику, и няня поспешила увести его. Лаита с опущенной головой ждала приговора.

– Ты виновна в измене и соучастии в убийстве императора. В клевете на брата-принца Империи…

Что за горькая радость назвать клевету клеветой, опоздав на без малого одиннадцать лет! Под взглядами жрецов и стражи Эриан сказал замершей на коленях герцогине:

– Ты заслужила смерть.

Быстрый переход