Я с досадой ударила кулаком по столешнице. Ларец проехался по ее блестящей поверхности, едва не спикировав на пол.

— Это все из-за тебя! — попеняла я шкатулке и его прежней обладательнице — сумасшедшей графине. — Что, не могла спрятать получше?!

Опасливо оглянувшись на дверь, за которой раздавалось сопрано мамаши, схватила ларец. Округлый сосуд размером с флакончик для духов оказался точь-в-точь таким, как и на рисунке. На потемневшем серебре были вытиснены множество цветов с причудливыми завитками, по краю тянулись непонятные символы, скорее всего, из языка хинди.

Я вертела сосуд в руках, при этом приговаривая:

— Тоже мне, лампа Аладдина! Был бы ты действительно волшебным, осуществил бы мою мечту! Но ты ведь всего лишь старый бесполезный горшок, предназначенный для пыления в хранилищах музея!

Если раньше я страстно желала изменить свой характер, то с появлением в моей жизни Камила приоритеты резко поменялись, самым важным стало не разлучаться с любимым. Правда, сомнительно, что «магическая» ваза готова была исполнить хоть какое-то из этих желаний.

Дотошно изучив каждую загогулину на стенках чаши, перевернула ее вверх дном и зачем-то потрясла. Наверное, надеялась, что после сих манипуляций из ее недр, словно черт из табакерки, появится джинн и предложит прокатиться на ковре-самолете. Но вместе этого почувствовала, как на ладонь что-то капнуло. Холодная струйка побежала по запястью, оставляя на коже темный след.

— Фе! Гадость! — с отвращением отшвырнула от себя вазон. Затем, спохватившись, быстро подняла его и поставила обратно на стол. Схватив бутылку минералки, побежала на балкон смывать с руки грязь.

Остаток вечера провела, пакуя чемодан и сокрушаясь по поводу своей нелегкой судьбы. Сосуд для хны мама надежно спрятала в кейс и запретила даже смотреть в его сторону. Не больно-то и хотелось!

Было около десяти, когда из спальни послышался могучий отцовский храп и мерное посапывание мамаши. Как метеор я принялась носиться по комнате, быстро приводя себя в порядок и попутно выдумывая причину, почему так спешно вынуждена покинуть Словакию. Еще бы суметь озвучить ее Камилу и при этом не разрыдаться.

На циферблате часов высветилась половина двенадцатого. Пора. Подхватив с пола босоножки, осторожно, словно сапер на минном поле, на цыпочках пересекла гостиную и, скрипнув балконной дверью, перелезла через перила. Пожелав себе удачи, перебралась на ветку, начала медленно спускаться.

— Главное не смотреть вниз, не смотреть вниз, — словно заклинание твердила я.

Мотоцикл Камила уже мигал фарой за живой изгородью отеля. Натянув обувку, поспешила навстречу чудесной ночи. К несчастью, последней в этом сказочном городишке.

Наверное, стоило сразу же огорошить любимого неприятной новостью, но пылкий поцелуй вытеснил из моей головы все мысли.

— Карета подана, — улыбнулся Камил, протягивая мне шлем.

Парень крутанул рукоять газа. Зарокотав, «Хонда» помчалась по ухабистой дороге, лихо минуя крутые повороты.

Пока добирались до клуба, я не переставала себя утешать. И чего, спрашивается, паникую? Живем ведь не в каменном веке. Есть тьма способов поддерживать общение. Да и Словакия, слава Богу, находится не на другой планете. Будем приезжать друг к другу в гости.

Камил ударил по тормозам, и мотоцикл резко остановился, вытряхнув меня из задумчивого состояния.

— Приехали, — возвестил парень, припарковавшись у обочины. — Добро пожаловать в «Склеп»!

Я осмотрелась. Ночной клуб обосновался в старинном двухэтажном особняке. Над покатой крышей зависла луна, сейчас отливающая темным багрянцем. Ночное светило почему-то напомнило мне об Эржебет. Кажется, именно владычице мрака поклонялась Кровавая Графиня.