Лесть, равно как и ложь, в отношениях между людьми подобна смазке для машины — она уменьшает трение, и я не считаю зазорным прибегать к ней в случае необходимости. Нарезав колбасу, сыр и хлеб, я открыл бутылку водки и позвал Яну, продолжавшую поиски патронов на чердаке, где находиться они, по моему мнению, не могли.

— Хочу выпить за твой дар, без которого мы с Бадей были бы теперь бог знает где, только не здесь, в тепле и безопасности.

— Когда и выпить, как не сейчас! — саркастически промолвила Яна, глядя на меня, как солдат на вошь, и направилась к умывальнику, в который я предусмотрительно налил подогретой на плите воды.

Не знаю уж, теплая вода, жар, источаемый печкой, накопившаяся за день усталость или мой смиренный вид подействовали на нее умиротворяюще, но, как бы то ни было, за стол она села с просветлевшим лицом. Поднесла рюмку к носу, сморщилась и осушила ее одним глотком. Закусила ломтиком сыра и, мотнув головой в сторону клетушки, где тихо посапывал Вадя, заметила:

— Приятелю твоему дар мой принес не много пользы.

— Кому суждено утонуть, тот и в луже утопится, — сказал я, наполняя поставленную перед Яной тарелку разогретой консервированной фасолью. — Через неделю, самое позднее через две, Вадя будет как новенький. А что ожидает людей, похищенных шарами пришельцев, я даже представить не могу. Не на мясокомбинат же их инопланетный отправят, верно?

— Верно. Их переправят на Дигон, где они либо перемрут, либо приживутся и создадут новую цивилизацию. По мнению Представительского Совета Лиги Миров повышенная, по сравнению с земной, гравитация умерит человеческий пыл и свойственную людям агрессивность.

— Представительский Совет Лиги Миров? Дигон?

— Ага! — подтвердила нахальная девчонка, явно наслаждаясь моей растерянностью. — А ты думал, фишфроги — это космические пираты, которые похищают людей, чтобы продавать их в качестве рабов для работы на картофельных полях или кофейных плантациях?

— Не въезжаю… Расскажи-ка поподробнее, что тебе известно о вторжении?

— Подробностей я и сама не знаю, — отрезала Яна. — Да ты наливай, не тушуйся. Холодно на этом вонючем чердаке — сил нет!

Я послушно наполнил рюмки. Водка тоже, подобно смазке, устраняет трения между людьми и, принятая в нужном количестве, способствует взаимопониманию.

— Тебе не доводилось читать Лавкрафта и Дарлета? Есть у них цикл рассказов о Ктулху и служащих ему странных существах, обитающих в глубинах Атлантического океана.

— Читал, — коротко ответил я, припоминая бредовые байки мэтра черной фантастики, а также творения его друга и соавтора. — Но про инопланетян они, кажется, не писали?

— «Каждый пишет, как он дышит», — сказал Окуджава. Каждый понимает и интерпретирует то, что видит и чувствует, в меру своей испорченности и тех знаний, коими обладает. Лавкрафт и Дарлет не были провидцами, хотя чувствовали чужое присутствие и угрозу, таящуюся в океанах Земли. Они предупреждали о ней сограждан в свойственной им мистической манере, но не были услышаны и поняты точно так же, как знаменитые Кассандра и Лаокоон. Хотя, скорее всего, Лавкрафт и его последователь сами не до конца сознавали смысл информации, приходящей к ним из иных сфер бытия. Иначе зачем бы им было сочинять истории про Инсмут и нагромождать всякие потусторонние ужасы про «мертвого Ктулху, который ждет и видит сны», лишившие их сообщения последних признаков правдоподобия?

От выпитой водки Яна раскраснелась и похорошела.