Но прежде чем обе банщицы успели выдать еще какие-нибудь неприятные вещи, в комнату вошел монсиньор Бартоломео, домоправитель Папы, молодой, высокий, стройный человек очень приятной внешности. У него были черные вьющиеся волосы до плеч и длинная сутана. Но впечатление изменилось в тот же самый миг, как он открыл рот. У Бартоломео был высокий фальцет, похожий на голос девицы на исповеди, услышав который, девки неодобрительно переглянулись.

— Laudetur Jesus Christus!  — пропищал Бартоломео.

Затем он обернулся вокруг своей оси, указывая при этом пальцем на каждую из присутствующих, пока его выбор наконец не пал на пышную брюнетку с высокой грудью и крохотную, похожую на фею девушку с распущенными русыми волосами. Остальные, очевидно, расстроились.

— Монсеньор, на два слова! — Афра вскочила и подбежала к домоправителю.

Тот решительным жестом отстранил ее.

— Cede, cede! [28] — крикнул он на латыни, как экзорцист. — Ты что, не видишь, что я уже принял решение по поводу сегодняшней ночи?

Афра не удивилась бы, если бы монсеньор вынул из-за пазухи крест и замахал им на нее.

— Я не собираюсь проводить с Папой ночь! — крикнула Афра, к ужасу девок.

Бартоломео удивленно остановился:

— Тогда зачем же ты здесь, шлюха?

— Мне нужно поговорить с Папой, монсеньор!

— Поговорить? — проскрипел домоправитель. — Как ты думаешь, девка, зачем ты нужна?

— Я знаю, монсеньор. Но я вовсе не девка, как вы, должно быть, думаете.

— Нет, ты порядочная женщина! Все так говорят. Мое решение окончательно. Ты не годишься для благословенной постели его святейшества, поверь мне, я уж знаю Бальдассаре Косса.[29]

Афра разъярилась и закричала:

— Черт побери! Мне нужно поговорить с этим Косса. Речь пойдет не обо мне, а о нем, Папе Римском, и богатстве Церкви. Скажите своему господину, что речь идет о CONSTITUTUM CONSTANTINI!

— CONSTITUTUM CONSTANTINI? — Бартоломео в задумчивости остановился. Потом недоверчиво взглянул на Афру. Он не знал, что и думать об этой женщине. Уже сам факт, что женщина, которую он еще несколько минут назад считал уличной девкой, знала о CONSTITUTUM CONSTANTINI, поверг его в состояние крайнего удивления.

Кивнув головой, монсеньор Бартоломео велел шлюхам покинуть комнату. Прежде чем вынести свои пышные тела в коридор, обе банщицы негромко, но все же довольно слышно выругались. Девки, которым отказали, громко причитали. И только избранные последовали за домоправителем с просветленными взглядами.

— Подождите здесь, — проскрипел монсеньор, обращаясь к Афре.

Афра сомневалась, исполнят ли ее просьбу поговорить с Папой, удастся ли ее спонтанно придуманный план. Те слухи, которые ходили об этом самом Бальдассаре Косса, не способствовали большим надеждам. Все знали, что он пойдет по трупам.

Афра глядела на Соборную площадь, и сердце ее часто-часто билось. Мысленно она была очень далеко, когда вдруг услышала позади себя голос:

— Так это вы та самая загадочная девушка?

Афра обернулась.

То, что она увидела, никоим образом не соответствовало серьезности ситуации: перед ней стоял невысокий полный мужчина с красным лицом. На нем был стихарь с тончайшими кружевами на подоле и рукавах, а на ногах у него были узкие панталоны. Нагрудный панцирь, который Папа носил под стихарем для защиты от возможных нападений, придавал его облику что-то неестественное.