|
В кухню ворвался отец с непокрытой головой, что противоречило его привычкам, с капельками влаги на усах. Он был очень возбужден. - Этот негодяй Фюмаль!.. - воскликнул он возмущенно. - Что он сделал? - Я не сразу заметил... Когда он ушел, я положил деньги в сейф, потом позвонил по телефону и только тогда заметил, что он подсунул две купюры под пресс-папье. О какой сумме шла речь? Мегрэ по прошествии стольких лет уже не мог вспомнить, но он очень хорошо помнил гнев отца, тот чувствовал себя оскорбленным... - Я догоню его... - Он поехал в двуколке? - Да. На велосипеде я его догоню и,.. Остальное вспоминалось как-то расплывчато. Однако с тех пор фамилию Фюмаля произносили в доме с особенной интонацией. Мужчины больше не здоровались. Произошло еще что-то, о чем у Мегрэ было и того меньше информации. Должно быть, Фюмаль попытался посеять сомнения у графа де Сен-Фиакр (то был еще старый граф) в отношении своего управляющего, и тот вынужден был оправдываться. - Я вас слушаю. - А вы после школы не слышали обо мне? В голосе Фердинанда слышалась теперь глухая угроза. - Нет. - А вам знакомо название "Мясные ряды"? - Понаслышке. Это были мясные лавки, расположенные повсюду - одна находилась на бульваре Вольтера, недалеко от дома Мегрэ, - против которых мелкие торговцы выступали без всякого результата. - Это я. А вы слышали об "Экономных рядах"? Смутно. Еще одна сеть лавочек в рабочих кварталах и в пригороде. - И это опять я, - заявил Фюмаль с вызовом во взгляде. - А вы знаете, сколько миллионов стоят эти два предприятия? - Это меня не интересует. - Я стою также за "Северными мясными рядами", администрация которого находится в Лилле, и за Ассоциацией мясников, чья контора на улице Рамбюто. Мегрэ чуть было не сказал, глядя на жирного мужчину, сидящего в кресле: "Ну это же очень много мяса!" Он сдержался, предчувствуя, что это дело будет еще более неприятным, чем исчезновение миссис Бритт. Он уже ненавидел Фюмаля, и не только из-за воспоминаний об отце - этот человек был слишком уверен в себе, той наглой уверенностью, которая оскорбительна для простых смертных. И в то же время под этой маской можно было угадать некоторое беспокойство и даже, может быть, нечто вроде паники. - А вы не спрашиваете себя, зачем я пришел сюда? - Нет. Это еще один из способов вывести людей из себя: быть абсолютно спокойным, инертным. Во взгляде комиссара не было ни любопытства, ни интереса, и это начало выводить его собеседника из себя. - А вы знаете, что у меня достаточно большое влияние, чтобы сместить чиновника, какое бы высокое положение он ни занимал? - Ах так! - Даже чиновника, который считает себя очень важным. - Я слушаю вас, господин Фюмаль. - Заметьте, что я пришел сюда как друг. - Ну и что дальше? - Вы сразу повели себя... - Вежливо, месье Фюмаль. - Предположим! Как вам будет угодно. |
