– А на самом деле?

– На самом деле, когда прошли первые годы эйфории от престижного замужества, началась тоска. Я это вам говорю не потому, что знала Люду столько лет. Это ее мысли, ее чувства, которыми она со мной делилась. Чем-то я ей нравилась, из-за чего-то ее ко мне тянуло. Может…

– Я догадываюсь, какую причину вы хотели назвать, – улыбнулся Гуров. – И мне почему-то кажется, что вы недалеки от истины. И что же она вам поведала?

– О своей жизни, – грустно ответила Лючаева. – Валеру она, безусловно, любила. Но, как бы это вам сказать… Можно любить свою первую машину, потому что она первая, это сбывшаяся наконец мечта. Но вокруг-то много других. Красивее, престижнее, дороже. Нет, не думайте, что она Валере изменяла или что ей не хватало денег, престижа. Это я просто для сравнения чисто эмоционального. Их брак не имел духовного развития. Знаете, как бывает, чем дольше люди живут вместе, тем ближе становятся, тем в большей степени не могут друг без друга. А тут все стало по-другому.

Из рассказа Лючаевой Гуров понял, что Людмила Зайченко тяготилась не столько мужем, сколько его равнодушием к ней. Добился мужик руки красивой девочки и успокоился. Вроде уже ничего добиваться не нужно и ничего доказывать не нужно. Все свое, все дома, все в порядке. И стал пропадать на работе, стал меньше уделять жене внимания, перестал дарить цветы и доставлять приятные маленькие радости.

И на этой почве они стали отдаляться. Людмила продолжала делать вид, что она счастливая жена, что увлечена своей игрушкой – салонным бизнесом, который ей купил муж, как теперь стало понятно, чтобы она не мешала ему работать. А признаваться в том, что счастье уходит куда-то между пальцев, как песок, никому не хочется. Потому что все вокруг завидуют, все считают, что она выиграла в жизни. Иногда очень зло завидовали, вот и пропало желание иметь подруг и плакаться кому-то в жилетку. А тут соседка этажом выше. Симпатичная, взрослая, умеющая слушать, все понимающая, с обаятельной, почти материнской улыбкой и в то же время по возрасту вполне подходящая для подруги. Вот она и стала заходить к Екатерине, рассказывать о своей жизни.

– А как Люда перенесла гибель мужа?

Глава 3

Ну, что же, размышлял Гуров, вполне возможно, что Зайченко были людьми скрытными, и никто даже не подозревал о серьезных проблемах этой семьи, о том, что им кто-то угрожает, чего-то требует. Впрочем, не знала и полиция, а не только соседи. Может такое быть? Вполне, только образ самой Людмилы не вписывался в эту концепцию. С одной стороны, она выставляла напоказ свой оптимизм, с другой – плакалась соседке в жилетку, жалуясь на отдаление мужа. Но о проблемах в бизнесе она же не рассказывала!

Во всем этом была какая-то натяжка, Гуров ощущал ее нутром. Жизненный опыт, оперативный опыт, все говорило, что скрытные люди не бывают очень общительными. Они могут быть на людях веселыми, могут петь и танцевать на вечеринках с друзьями, но при этом они скрытные, будут отделываться общими фразами и улыбаться вам в лицо каменной улыбкой истукана с острова Рапа-Нуи. В душу пускают только частично. Вот и Людмила про свою жизнь рассказывала, а про проблемы в бизнесе нет.

Звонок телефона заставил Гурова вздрогнуть. Он протянул руку, стараясь не выпускать из поля зрения дорогу, и взял с соседнего сиденья телефон. Звонил Котлов.

– Да, Сергей. Что-то важное?

– Я добыл информацию о гибели Валерия Зайченко. Вы просили срочно доложить.

– Ладно, секунду, я только найду место, где припарковаться.