– Сам?

Она вытаращилась на меня, как на полоумного.

– Да, сам Осман-бей, – подтвердил я в растерянности.

– И когда это было?

– Сегодня после полудня. Мы беседовали в его квартире.

– В полдень? – повторила она. – Это невозможно!

– Почему же?

Все это напоминало сценку из пьесы о жизни душевнобольных.

– А потому... Ай!

Она вскочила с табуретки, словно ужаленная.

– Что с вами?

– Костюмерша повсюду разбрасывает булавки. Я только что села на одну из них.

Она уперлась руками о туалетный столик, отставила туго обтянутый трусиками зад и попросила:

– Посмотрите, пожалуйста, она должна торчать у меня где-то пониже спины.

Я склонился и тщательно ощупал розовый шелк ее трусиков. Булавки нигде не было видно, и я пришел к заключению, что придется последовательно исследовать каждый дюйм тела Лейлы. Работа, конечно, займет немало времени, но зато обязательно принесет результат. Вот только какой?

К сожалению, мне не дали до конца все исследовать. Холодный револьверный ствол уперся в мой висок, а противный гнусавый голос произнес:

– Ну-ка расскажи поподробнее о твоей встрече с Осман-беем? Говоришь, это было в полдень?

Да, попался я глупо! Ну почему было не заглянуть за ширму? Этот тип мог скрываться только там. Но теперь уже поздно сожалеть о собственном промахе. Неужели круглые ягодицы Лейлы последнее, что я видел в этой жизни?

– Как я его провела? – торжествующим тоном заявила танцовщица. – Подставила ему задницу – и все! Это был самый надежный способ не дать ему разглядеть тебя в зеркале.

– Что ни говори, а задницы вас часто выручают, – буркнул человек с револьвером.

Настало мое время включиться в их диалог.

– Лейла, дорогая, почему бы вам не представить меня своему другу, – сказал я жизнерадостно. – Заодно сообщите, что его револьвер несколько нервирует меня.

– Почему бы вас и не познакомить, – усмехнулась она. – Это Фрэнсис Ломакс, хозяин.

– Хозяин чего?

– Клуба "Оттоман"... – начала она.

– И всего, что в нем находится, – добавил мужчина у меня за спиной. – В том числе и пальца, который лежит на спусковом крючке. Можешь обернуться, придурок.

Мне не осталось ничего другого, как повиноваться.

С первого же взгляда Фрэнсис Ломакс вызвал во мне глубокую антипатию: белобрысый здоровяк с угрюмым взглядом и кривой ухмылкой. Чувствовалось, что он ненавидит весь свет, а не только меня одного.

Сзади раздался скрип пододвинутого табурета.

– Почему ты не садишься, Дэнни Бойд, если это тебе предлагает дама? – проворчал он.

Я открыл рот, чтобы ответить, – и в общем-то зря. Ответа от меня как раз и не ожидали. Ствол револьвера с силой вонзился в мое солнечное сплетение. Когда мои ноги подогнулись, Ломакс нанес еще один удар – рукояткой между глаз, и я мешком рухнул на заботливо подставленный Лейлой табурет.

На мгновение комната исчезла в багровом тумане.

– Получил? – голос Ломакса доносился откуда-то издалека. – А теперь веди себя смирно и отвечай на мои вопросы. Учти, твоя жизнь сейчас зависит от твоей откровенности.

Багровый туман в моих глазах мало-помалу рассеялся, и я увидел, что Лейла сейчас стоит рядом с Ломаксом и с издевкой смотрит на меня.

– Ну и чучело! – сказала она. – Наверное, его содержит какая-нибудь богатенькая старушка с Парк-авеню, которой он заменяет пуделя.