— Цветана, принеси, пожалуйста, — распорядился Горислав.

Я встала и начала выбираться из-за стола.

Перерыв в разговоре другие собравшиеся решили использовать для того, чтобы поесть, но одному из них не суждено было вкусно позавтракать. Едва Богдан сунул в рот приличный кусок и начал жевать, как лицо его исказила такая гримаса — хоть статую срочно ваяй, ибо столь живописный образ должен быть запечатлен в веках.

Но, к чести мага, он не только прожевал, а и проглотил.

Сразу видно, что боевой. Еще и элитный.

Проглотив, он тут же потянулся к кружке, дабы избавиться от мерзейшего привкуса во рту, но и там его поджидал сюрприз. Уж не знаю, как Ядя это незаметно провернула, но чай был основательно посолен, как я и просила.

Кто-то заслужил целый мешок самых лучших орехов!

Выдержка в этот раз магу отказала, чай он выплюнул. Глеб демонстративно выставил щит, заслоняя всех от брызг. Эти двое снова были на ножах и использовали даже такие вот мелкие возможности, чтобы пнуть противника. Ну и ладно, пусть разбираются. А я потихоньку иду к выходу и кусаю губы, чтобы слишком заметно не улыбаться.

— Цветана? — ласково-ласково окликнул меня декан.

Я аж подпрыгнула. Ой, чует моя попа, сейчас нам влетит!

— Что?

Еще шажочек бы, и удрала. Эх…

— Меня бы не назначили деканом ведьминского факультета, если бы не были уверены, что я вижу ведьм насквозь и могу вас контролировать, — жестко припечатал Богдан, а в следующий миг полыхнуло заклинание, и я обнаружила себя припечатанной к стене рядом с метлой.

Черная вредина дернулась в мою сторону, я посмотрела на нее сочувствующе… Ой, как мы друг друга понимаем!

Девчонки тихо пискнули и прикрыли рты ладошками.

А вот Глеб смолчать не смог:

— Это что за дела? — накинулся он на Богдана. — Немедленно отпусти мою девушку!

— Всенепременно, — легко согласился наш декан. — Только пускай сначала объяснит, за что она сегодня на меня накинулась.

Глеб стиснул кулаки и прожег моего обидчика взглядом, но, очевидно, решил, что бить сидячего, да еще того, кто больше интересуется едой, хоть пробовать больше ничего и не решается, как-то не с руки. Поэтому так и остался стоять, то грозно поглядывая на начальство, то недоуменно — на меня.

Внимание всех остальных было приковано исключительно ко мне, и я не выдержала:

— Он еще спрашивает! — Злость так и плескала во все стороны.

— Очень бы хотелось узнать, — предельно вежливо подтвердил Полуночный.

Ну что ж. Хочется — получайте!

— Утром я говорила с мамой! Она мне все рассказала! — почти выкрикнула, забыв о других присутствующих. — О том, что вы — мой дядя, я — единственная наследница, и у семьи на меня какие-то там планы. Так вот, фигушки! Не дождетесь! Я вас до сих пор знать не знала и дальше не хочу!

Фу-у-у, выдохлась… Но на душе полегчало.

Ведьмы — народ прямой, выскажут все обидчику, и мстить уже не так хочется. Не то чтобы совсем не хочется, но раз уж я обездвижена…

Глеб шумно выдохнул, разжал кулаки и тяжело рухнул на стул. Он был в шоке, и, честно говоря, в чем-то я его понимала.

А вот Богдан реагировал как-то уж очень спокойно. Дал мне выговориться, кивнул каким-то своим мыслям и медленно изрек:

— Ну что же, теперь я избавлен от необходимости срочно придумывать, как тебе все рассказать.