|
Когда кочевники отступили, Марк передвинул свою боевую линию, прикрывая выручивших его союзников. Ему очень хотелось охватить бой одним взглядом: римский отряд действовал пока неплохо, но что происходило на других участках, понять было невозможно. Количество солдат в обеих армиях, длина фронта и постоянная пыль, висевшая в воздухе, делали общий обзор невозможным. Но по тому, как подавался фронт, можно было судить, что план Маврикиоса работал. Казды, сжатие на обоих флангах, вынуждены были действовать только в центре. Лишенные маневренности, которая всегда была их преимуществом, они стали легкой добычей для тяжеловооруженных латников, собранных в центре. Боевые топоры халога поднимались и опускались, пробивая легкие щиты кочевников и панцири из толстой кожи. Бросаясь в битву, северяне пели боевую песню, и медленная напевная мелодия уверенно звучала среди сумятицы и шума битвы.
Авшар глухо зарычал от ярости. Он недооценил видессианский центр, хотя и знал, что там стояли лучшие солдаты противника. И среди них он заметил того самого чужеземца, который победил его на мечах. Авшар редко проигрывал, так что месть его будет сладкой. Три раза он пускал свои смертоносные стрелы в Скауруса и дважды промахнулся. Несмотря на жуткие слухи о меткости черного лука, он не бил без промаха. Третья стрела была нацелена верно, но под нее попал несчастный кочевник. Он упал, так и не узнав, что его сразил собственный вождь. Увидев, что такой великолепный выстрел пропал даром, колдун выругался. – Попробуем иначе, – пробормотал он. Он предполагал использовать это заклинание против вражеских волшебников, но оно сработает и здесь. Он передал лук офицеру, стоящему рядом с ним, и успокоил свою лошадь, сжав ее бока коленями, – заклинание требовало движений обеими руками. Он начал нараспев произносить слова заклятия, и даже казд, державший лук, отшатнулся от Авшара – такими ужасными и холодными были эти слова. Меч Марка вдруг запылал странным мертвенно‑зеленым светом. Это испугало его, но не слишком – сегодня в битве было использовано столько магии… Он махнул рукой буккинаторам, чтобы отвести подавшуюся вперед манипулу к боевой позиции. Авшар снова выкрикнул проклятие, когда увидел, что его магия натолкнулась на сильное препятствие. Он сжал кулаки, но вынужден был подчиниться необходимости и возвратиться к первоначальному плану. Разведчики‑казды уже долгое время наблюдали за маневрами императорской армии и доложили ему обо всем, что увидели. Из всех солдат этой армии один был ключом ко всему – и заклинание Авшара не пропадет даром. – Вот так! Вот так! Гоните этих ублюдков! – крикнул Нефон Комнос. Его голос звучал хрипло и устало, но Комнос был невероятно счастлив тем, как удачно развивается битва. Ортайяс, благодарение Фосу, делал свое дело не так уж плохо, и солдаты действовали лучше, чем он надеялся. Он подумал о том, как обстоят дела у Туризина. Если у него на правом крыле все так же хорошо, скоро казды будут окружены стеной из стали. Он чихнул, в раздражении поморщился и опять чихнул. Несмотря на струящийся по всему телу пот, ему внезапно стало зябко, пот начал замерзать, тело покрылось коркой льда. Он задрожал от холода в своих доспехах – ледяные иглы пронизывали его тело до костей. Глаза Нефона вылезли из орбит. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но не смог произнести ни слова. Последнее, что мелькнуло в его голове, была мысль: а смерть от холода вовсе не так уж безболезненна, как полагают люди… – Похоже, они усиливают давление на нас, – сказал Ортайяс Сфранцез. – Что ты думаешь об этом, Комнос? Должны ли мы послать еще одну бригаду, чтобы отбросить их? Не получив ответа, он повернулся к старому воину. Комнос неподвижно смотрел в одну точку и, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания. – Что с тобой? – спросил Сфранцез. Он коснулся ладонью руки генерала и отдернул ее в ужасе, оставив на ней клочок своей кожи. |
