— Если не ошибаюсь, Том Пасмор один из твоих закадычных дружков, так? Хочу, чтоб ты уговорил его помочь мне.

Отдавая дань смене поколений, поясняю: Том Пасмор, мой старинный миллхэйвенский друг, зарабатывает на жизнь раскрытием преступлений, хотя нельзя сказать, что он нуждается в деньгах. Он как Шерлок Холмс или Ниро Вульф — с той лишь разницей, что в отличие от них Том персонаж реальный. Его (биологический) отец занимался тем же. Он распутывал криминальные тайны в разных городах, главным образом внимательно просматривая все имеющиеся общедоступные документы, архивы и записи и находя связи, для остальных остававшиеся невидимыми. Связи, разглядеть которые в состоянии лишь гений. Том унаследовал эти методы вместе с отцовским талантом и гардеробом Я считаю Тома Пасмора лучшим частным сыщиком в мире, однако берется он лишь за те дела, которые ему интересны. В девяносто четвертом году он помог мне разгадать жуткую головоломку, которую потом я и мой соавтор обратили в роман.

Я обещал Филипу приехать в Миллхэйвен как можно быстрее и добавил, что приложу все усилия, чтобы уговорить Тома Пасмора подумать об исчезновении мальчика.

— Как ты сказал, «подумать»? И все?

— В большинстве расследуемых дел Том именно этим и занимается. Он думает.

— Ладно, попроси его за меня, хорошо?

— Займусь этим сразу же, как прилечу в Миллхэйвен.

Мне не хотелось посвящать брата в подробности распорядка дня Тома, поскольку была у Филипа черта, присущая учителю старой закалки: он с подозрением относился к тем, кто не встает с постели до семи утра и не заваливается спать до полуночи. Том Пасмор обычно выключает настольную лампу часа в четыре утра и редко поднимается раньше двух пополудни. Он любит односолодовый виски — еще один факт, утаенный Тимом при разговоре с Филипом, который в результате чрезмерной папиной любви к виски стал морализирующим, предвзятым и необъективным трезвенником

Заказав билеты, я выждал час и позвонил Тому. Он взял трубку, как только услышал мой голос на автоответчике. Я рассказал ему о случившемся, и Том спросил, не хочу ли я, чтобы он кое-что проверил, покопался в документах и прессе, может, что всплывет... «Копаться в документах» было его основным методом, поскольку он крайне редко покидал пределы дома и творил чудеса, «просеивая» газеты, онлайновые архивы, документы публичного характера и все доступные базы данных. За последнее десятилетие он сделался пугающе искусным в использовании своих компьютеров в качестве средства проникновения в те области, куда простым гражданам доступ запрещен.

Том сказал мне, что никогда наперед не знаешь, какой результат можно извлечь из двухчасовой работы, но если мальчик не объявится через день-два, то, возможно, он что-нибудь придумает в сотрудничестве со мной. А пока он «произведет разведку». Однако — Том хотел, чтобы я об это знал, — по всей вероятности, как ни неприятно ему это говорить, племянник мой пал жертвой изверга, похитившего и убившего двух мальчиков в той же части города.

— У меня это в голове не укладывается, как и у моего брата, — проговорил я. (Насчет последнего я ошибался.)

Сорок пять минут спустя позвонил Том — с потрясающими новостями. В курсе ли я, что моя покойная невестка состояла в родстве с первым в истории Миллхэйвена серийным убийцей?

— Кто же это был? — спросил я.

— Душка по имени Джозеф Калиндар.

Имя показалось мне знакомым, но в связи с чем — припомнить не удалось.

— Калиндар стал достоянием общественности в семьдесят девятом и восьмидесятом, когда ты плохо вел себя в Самарканде или где там...

Ему было точно известно, где я был в семьдесят девятом и восьмидесятом.

— В Бангкоке, — уточнил я. — А к восьмидесятому я вел себя уже хорошо. А что натворил Калиндар?

Джозеф Калиндар, квалифицированный плотник, начал с того, что вламывался в дома к женщинам и насиловал хозяек.