На торгу было шумно, торговля шла бойко. Андрей нашел лавку, где продавали головные уборы, выбрал себе нечто вроде тюбетейки из льняной ткани. Легкая, на голове сидит плотно, при наклоне не сваливается, и в то же время в солнечный день в ней не будет жарко. И всем вроде бы удобно ему в местных одеждах, только одно плохо – карманов нет. Не было в то время карманов, они появятся века через два. А до этих пор деньги и ключи носили в гашниках – вроде кошельков на ремне, какие носят нынешние торговцы на рынках.

Пока Андрей выбирал и примерял свою «тюбетейку», которую торговец шапкой назвал, он узнал все городские новости. Какую свадьбу вчера купец Никифоров играл, да сколько гостей у него было, да что у кожевенника Акинфия корова вчера при отеле сдохла. А пуще всего – про разбойное нападение, про смерть лютую купца и слуги его.

В общих чертах о нападении на купца Андрей уже слышал в трактире. Новость обросла слухами, предположениями, нелепыми подробностями. Выходит, и в городах не все спокойно. А ведь казалось, небольшой, по современным меркам, город, и жителей не так много, а любителей криминальной поживы хватает.

Андрей покинул торг, решив пройти по городу. Надо было познакомиться с Переяславлем, да заодно посмотреть, какими ремеслами здесь занимаются. Мысль о поисках работы не оставляла его.

Торг был недалеко от центра. Саму центральную часть занимал кремль, место жительства самого князя, его дружины и челяди. В кремле и рядом с ним стояли церкви, а уже от них расходились узкие и кривоватые улицы. Андрей направился по одной из них. Похоже, это была улица ремесленников. Во дворах висело развешенное белье. Тут портомойки, прачки по-современному. По соседству, судя по обрезкам ткани и обрывкам ниток у ворот, обитали белошвейки. Здесь Андрею делать было нечего.

На другой улице, шедшей параллельно городской стене, проживали и работали кожемяки. Здесь сильно пахло сырой кожей, дубильными веществами, красителями. Пахло отвратительно, хоть нос зажимай.

А дальше пошла кузнечная слободка из трех кривых переулков. Здесь стоял оглушительный звон от молотов и молотков, кузнецы командовали подмастерьям:

– Бей!

Пахло горячим металлом, окалиной.

Андрей повернул на улицу, ведущую к центру, прошел квартал. Явно жилые дома, причем – зажиточные. Через щели в воротах были видны колымаги, во дворах конюшни. Свой выезд мог позволить себе не каждый.

Выйдя на перекресток, боковым зрением Андрей заметил движение справа. Он повернулся и на миг застыл от изумления, пожалуй даже – от невероятности происходившего.

На проезжей части лежал мужчина с окровавленной разбитой головой, судя по одежде – из небогатых купцов. Подле него стоял мужик разбойничьего вида со звероватым, заросшим до глаз бородой лицом. В правой, все еще приподнятой руке он держал дубинку, собираясь ударить застывшую от ужаса молодую женщину. Та схватилась обеими руками за виски и широко разинула рот, но, видимо от испуга, у нее перехватило горло, и она не могла ни крикнуть, ни позвать на помощь. Да и кто бы ей помог? Переулок был пуст.

– Стой, собака! – вскричал Андрей.

Несмотря на возраст, грабитель и убийца отреагировал мгновенно. Ему было лет сорок пять. Загорелое лицо, продубленная кожа, колючий взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз.

Не опуская дубинки, грабитель быстрым шагом направился к Андрею. Запугать он его хотел или убить как свидетеля – неясно.

Андрей приподнял подол рубахи, вытащил из-за гашника «макаров» и щелкнул предохранителем.

Тем временем грабитель был уже рядом, и Андрею сразу вспомнился утренний разговор в трактире о хромом Филиппе – мужик прихрамывал на левую ногу.

Кричать «Стой, стрелять буду!» было бесполезно, мужик был совсем рядом, да, скорее всего, он и не поймет, что у Андрея в руке.

Андрей выстрелил грабителю в грудь.