Все засмеялись, и только Кончуга невозмутимо посасывал свою трубочку и смотрел в огонь, будто и не слушал никого.

– У кого ж это рука поднялась? – опять с горечью, покачав головой, спросил пожилой рабочий.

– Кто-нибудь из вас видел вчера вечером мотор на реке? Никто не проезжал тут? – спросил Коньков.

– Вроде бы тарахтел мотор, – сказал бригадир. – Да мы спали в палатке.

– А Николай с Иваном? – воскликнул пожилой рабочий. – Они же долго у костра возились, картошку чистили, рыбу.

– Николай! – крикнул бригадир, обернувшись к палатке.

Но высунутые из палатки ноги в шерстяных носках и не шелохнулись.

– Во зараза! Уже успел заснуть, – удивился бригадир.

– Сейчас я его подыму, – сказал парень с облупленным носом и, схватив дымарь, строя всем уморительные рожи, стал на цыпочках подкрадываться к палатке.

Перегнувшись через лежащего и просунув дымарь в палатку, парень начал качать ручку дымаря. Через минуту из палатки во все дыры повалил густой дым, как из худой печной трубы. Потом оттуда раздался протягновенный мат, прерываемый чихом и кашлем, и здоровенный верзила, протирая глаза, высунул из палатки взлохмаченную голову. Увидев беловолосого с дымарем, крикнул:

– Ты чего, спятил?!

– Это ж я паразитов выкуривал, – ответил тот и, кривляясь, стал отступать к костру.

– Ах ты, химик! – заревел верзила. – Я те самого раздавлю сейчас, как паразита.

Не успел разбуженный встать на ноги, как беловолосый бросил дымарь и дал стрекача в таежные заросли.

– Ладно тебе ругаться, Николай! – сказал бригадир, едва скрывая улыбку. – Дело есть к тебе. Вон лейтенант поговорить с тобой хочет.

Заметив Конькова, Николай заправил рубаху и подошел к костру.

– Вы вчера вечером не видели моторной лодки на реке? – спросил опять Коньков. – Или ночью, под утро.

– Слыхал мотор… И вроде бы не один. Да уж в палатку залез. – Он силился что-то вспомнить, морщил лоб, шевелил бровями и вдруг воскликнул: – Стой! А Иван-то еще на берегу сидел. Рыбу разделывал.

– Что за Иван? – спросил Коньков.

– Это кашевар наш, Слегин.

– А где он?

– Черт его знает! Вот сами ждем, – сказал бригадир. – Пришли на обед, а его нет. Утром пошел на Слюдянку хариусов ловить.

– А где эта Слюдянка? – спросил Коньков.

– Да километра два отсюда будет до нее. Речка. Чистая такая. Форели в ней много.

– Когда же он придет?

– А кто знает? Он у нас заводной, – ответил бригадир и снова выругался. – Если рыба клюет, до вечера просидит. Зато уж без добычи не приходит. Тут с него хоть три шкуры дери. Улыбается, как дурачок: крючок, мол, зацепился за тайменя, чуть в горы не увел. А я вот хариусов по дороге подбирал. Все тайменя обещает принести. Мы уж привыкли к его выходкам и не ждем его. Сами вон обед варим, – кивнул бригадир на кипящий котел.

– Эх, работенка! – сказал Коньков, откидываясь на спину и закладывая ладони на затылок. – Устал, будто чертей гонял. С трех часов утра на ногах. Не везет!

– Зачем не везет? Можно найти кашевара, – сказал Кончуга.

– Где ты его найдешь?

– Я схожу, такое дело.

– Разминешься, – сказал бригадир.