Как только Джованни осознал все это, ему стало не по себе. Не думая, он схватил иконы – те, которые вызвали неодобрение отца‑настоятеля, – кинулся на монастырскую кухню и бросил их в огонь. Затем слова старца вновь пришли ему на ум, и юноша понял, что его поступок был вызван страхом. Он смотрел, как трескается краска и пламя пожирает лики на образах, и горько плакал.

Юноша решил навестить своего наставника Феофана, который только что начал расписывать фресками один из монастырей, и рассказать ему о событиях последних дней.

Критский художник, любивший Джованни как родного сына, немного подумал над рассказом ученика, а затем дал тому добрый совет:

– Теперь, когда почтенный отец Симеон указал тебе на заблуждение, в котором ты пребывал, я думаю, ты можешь снова начать писать. Возьми за образец иконы старых мастеров и старайся не думать о Елене во время работы. Будь все время начеку, а если заметишь ее черты в лике Богоматери – не отчаивайся. Начни все сначала.

Вооружившись этим советом, Джованни вернулся в монастырь Симона‑Петра и сообщил игумену о своем желании принять постриг и продолжить рисовать иконы, но уже в другом расположении духа. Ответом отца‑настоятеля было категоричное «нет». У Джованни не осталось выбора.

Непреклонность игумена повергла Джованни в глубокий кризис и вынудила его посмотреть правде в глаза и задать себе вопросы, которые старец облек в конкретную форму: вожделеет ли он еще Елену? Испытывает ли к ней прежнюю любовь, не только духовную, но и плотскую? А если он пребывает в таком сомнении, разве можно посвятить себя Богу и жить в целомудрии, не рискуя однажды согрешить и нарушить обет безбрачия?

Джованни последовал совету отшельника. День и ночь неустанно молился Господу. Юноше удалось достичь определенного внутреннего спокойствия, и он понял, что еще не готов принять окончательное решение. Постоянные молитвы открыли его сердце смирению.

После долгой беседы с отцом‑настоятелем было решено, что он останется послушником еще на год, обретя, таким образом, время, чтобы понять природу своих чувств к Елене. Игумен посоветовал Джованни отступить от привычного образа жизни, посетить другие монастыри и скиты, повстречаться с новыми духовными наставниками. Итак, однажды сразу после заутрени Джованни вышел из монастыря с котомкой за плечами. Он отправился в другую обитель, чтобы поведать обо всем своему учителю Феофану. Художник решение одобрил, но когда Джованни сказал, что на месяц или два хочет остаться в здешнем монастыре, засомневался.

– Мне кажется, тебе нужно на некоторое время покинуть гору Афон. Ты здесь уже более трех лет, и я считаю, что, если хочешь обдумать свое призвание, тебе следует отправиться куда‑нибудь в другое место. Путешествия позволяют нам взглянуть на жизнь и самих себя под другим углом.

– Посоветуй, куда лучше пойти?

– Ты знаешь о Метеорах?

– Никогда не слышал.

– Это монашеское селение в самом центре Греции, до него добираться около суток морем, а потом два дня – пешком. Это самое удивительное место из всех, которые я видел.

– Удивительнее, чем гора Афон?

– По святости они примерно одинаковы. Но само по себе то место гораздо примечательнее. Захватывающее зрелище – на равнине разбросаны десятки высоких, почти отвесных скал.