Последовало тяжелое молчание.

– Значит, ты считаешь, что действуешь во имя милосердия? – спросил наконец настоятель, не отводя глаз от приора.

– Да…

В ответе приора прозвучало некоторое замешательство.

– А я уверен, что в заботе о несчастном тобой движет вовсе не милосердие.

– Что же тогда?

– Любопытство.

– Любопытство?

– Совершенно верно. Чистое и неприкрытое желание разузнать побольше, – с неким удовлетворением произнес дон Теодоро, роняя каждое слово, словно молот. – Ты думал, тобой движет сострадание, а на самом деле ты поддался соблазну тщетных знаний. Если на то пошло, желание узнать имя этого человека и его прошлое для тебя важнее, чем его судьба!

– Возможно, в моем стремлении помочь несчастному человеческое любопытство смешалось с Божественным милосердием, – смиренно согласился приор, – но разве Иисус не наказывал нам не отделять плевелы от пшеницы?

– Как легко обратиться к Священному Писанию, дабы оправдать собственные низменные склонности! – воскликнул аббат; от нахлынувшего гнева у него на висках вздулись вены.

– Может, любопытство и присуще человеку, но разве философы не считали его скорее добродетелью, нежели пороком? – Приор не желал сдавать позиции в интеллектуальном поединке, в который его втянул настоятель. – Сам великий Аристотель утверждает, что в основе философии лежит удивление. А Фома Аквинский указывает, что величайшие мыслители древности, ведомые собственным разумом, пришли к осознанию единичности и уникальности Создателя, задаваясь философскими вопросами.

– Меня совершенно не волнует, что думали Платон или Аристотель! – воскликнул дон Теодоро. – Ты прекрасно знаешь, что некоторые богословы слишком много внимания уделяют ученым‑язычникам! Я предпочитаю цитировать Священное Писание, которое учит, что любопытство – мать всех пороков, первое из всех зол, приведшее человека к грехопадению. Причиной первородного греха стало желание Евы попробовать запретный плод. Именно любопытство, желание узнать, невзирая на запрет Бога, заставило ее вкусить от древа познания добра и зла. Только притягательное могущество знания, знание ради самого знания, привело к тому, что Адам последовал за женой в ее падении. Хотя ты, дон Сальваторе, и думаешь, что тобой движет милосердие, но ты нарушил устав и помог этому человеку только ради того, чтобы удовлетворить собственное любопытство. Поступив так, ты заставил других братьев стать пособниками в твоем заблуждении. Известно, что в отсутствие отца дьявол сеет смуту среди его сыновей. Завтра все вернется в норму, сразу же после псалмопения юношу отправят в странноприимный дом Святого Дамиана.

– Дон Теодоро, вы прекрасно понимаете, что если сейчас раненый еще не совсем потерял рассудок, то там он окончательно сойдет с ума. А если не свихнется, то умрет от какой‑нибудь заразной болезни. Ежегодно более трети несчастных обитателей приюта умирают от разных недугов.

К аббату вернулось самообладание.

– Брат Сальваторе, этот человек – умалишенный, – сказал он, – а наш монастырь – не госпиция. Кроме того, ты забыл о двух ужасных преступлениях, которые произошли после его появления. Может, сам юноша и не совершал их – хотя это еще надо доказать, – но, несомненно, именно он стал причиной всех неурядиц. Я намерен произвести полное расследование и раскрыть эти убийства. Сейчас же главное – избавиться от человека, навлекшего столько несчастий.