Нет, — произнесла Алана бесстрастным голосом. — Я рожу бастарда.

Глава 20

«Я рожу бастарда».

И далеко за полночь эти слова преследовали Меррика. Настроение у Аланы было подавленное. Когда наконец она заснула, Меррик выскользнул из постели. Он оделся и сошел вниз.

В зале никого не было, именно это ему и было нужно. Он сел в одиночестве на свое место за столом и щедрой рукой налил себе кружку эля.

«Я рожу бастарда».

Слова Аланы не давали ему покоя. Снова и снова звучали они в ушах. Он чувствовал себя виноватым, хотя и не знал, почему. Саксонка жила в его доме, грелась у его очага, она родит ему сына, разделит с ним жизнь… — иначе и быть не может! Как же Алана может не знать этого? Он думал, для нее не имеет большого значения то, что они невенчаны. Конечно, она знала — другой женщины никогда не будет в его постели. Разумеется, саксонка была уверена, что он дорожит ею, как не дорожил ни одной женщиной за всю свою жизнь.

По правде говоря, его мало заботило, что ребенок родится вне брака. Герцог Вильгельм — бастард, и это не помешало ему стать королем Англии!

Мысли неспешно текли, когда вдруг Меррик случайно поднял взгляд и увидел перед собой сестру. На его губах не появилось даже намека на приветливую улыбку, так как он подозревал: Женевьева снова начнет бередить ему душевные раны.

Он насторожился, когда нежная и теплая рука прикоснулась к его плечу.

— В чем дело, брат? Не можешь заснуть?

— Мне о многом надо подумать, — угрюмо сказал он.

— Вот как? Ты не можешь думать, когда Алана рядом?

Сжав в пальцах кубок, Меррик пристально посмотрел на сестру. Она просто смеялась над ним, усугубляя недовольство!

— Почему ты смеешься? Я тебе кажусь смешным?

— Смешным мне кажется, что такой сильный и смелый рыцарь, как ты, потерял покой из-за красивой саксонской девушки.

Он фыркнул:

— Может быть, она и красавица, сестра, но уже не девушка!

— Благодаря твоим стараниям, брат. Желваки заходили на его скулах.

— И вовсе я не потерял покой! Просто у меня… много чего на уме, и буду тебе благодарен, если ты оставишь меня в покое.

Улыбка растаяла на губах Женевьевы, и она заявила напрямик:

— Женись на ней, Меррик.

Глаза лорда сверкнули, но он ничего не ответил, уставившись на сестру грозным взглядом.

Мягкие линии рта Женевьевы стали жесткими, лицо приняло строгое выражение.

— Почему ты не задумывался об этом раньше?

— Я не говорил, что не задумывался!

— Ты станешь отцом прежде чем мужем! Разве это тебя не беспокоит? Меррик выругался.

— Женевьева! Снова ты вмешиваешься, куда не следует!

— А ты мешкаешь, когда нельзя уже тянуть время! — резко ответила она. — Тебе мало, что соотечественники окрестили Алану ведьмой? Они еще должны называть ее и распутницей? Должны обзывать шлюхой?

Кулак Меррика обрушился на стол, эль выплеснулся из кружки, высоко взметнув брызги.

— Она не распутница и не шлюха! — взорвался рыцарь. — И я убью любого, кто осмелится так ее назвать!

Женевьева не сводила с него глаз.

— Скажи мне, брат, — неожиданно сказала она. — Оказалась ли Алана не только в твоей постели, но и в сердце?

Лицо Меррика стало задумчивым. Затаив дыхание, Женевьева продолжала бередить раны:

А что насчет ребенка, Меррик? Признаешь ли ты его своим?

— Да! — Меррик пришел в ярость: как сестра могла подумать иное! — Признаю, признаю.