— Когда же ты потерял еще одну? — изумилась Синегривка.

«И почему это секрет?»

— Я ее не терял. У меня ее никогда не было. Когда Острозвезд ушел, у него оставалась еще одна из девяти жизней, дарованных Звездным племенем. Звездное племя просто вычло эту жизнь из моих, поэтому мне досталось всего восемь.

И тут Синегривка все поняла.

— И ты не мог рассказать об этом племени, потому что иначе Грозовые коты могли подумать, будто ты лишен полного благословения предков! — воскликнула она, но тут же задумчиво склонила голову набок. — Но ведь теперь ты можешь открыть им всю правду! Тебе давно не нужно ничего доказывать, все племя гордится тобой, и все соседи знают тебя, как великого предводителя! Кто может усомниться в тебе?

— Скажем, какой-нибудь честолюбивый кот, мечтающий о власти.

«Он говорит об Остролапе!» — догадалась Синегривка.

Она твердо посмотрела в глаза Солнцезвезду и спросила:

— А как же я? Я тоже честолюбива.

— Ты видишь честь в служении своему племени, — просто ответил Солнцзвезд. — Вот поэтому я и выбрал тебя. Ты много страдала и много потеряла, но, несмотря на все удары судьбы, продолжала служить своему племени! Ты забывала о себе, заботясь о своих соплеменниках, ты готова пожертвовать всем ради Грозового племени.

«Если бы ты только знал!»

— Отныне у меня нет ничего, кроме племени, — сказала Синегривка. — Я буду служить ему до последнего дыхания.

Горькая тоска сдавила грудь Синегривки. Сожаление терзало ее.

«Но ведь я — огонь. И должна идти по предначертанному пути», — сказала она себе.

Глава XXIV

— Иди! — тихо позвал ее Пышноус из темноты Истока. Синегривка вдохнула холодный воздух, струящийся из темного зева пещеры. Она вспомнила, как когда-то давно впервые вошла сюда вместе с Острозвездом. Теперь она пришла получить дар девяти жизней. Отсюда она вернется в Грозовое племя Синей Звездой, предводительницей Грозовых котов.

Она до сих пор с горечью думала о смерти Солнцезвезда. Ослабленный долгой болезнью, он не смог убежать от собаки Двуногого, которая удрала от хозяина и рыскала по лесу. Собака убила его прежде, чем патрульные прогнали ее прочь. Синегривка тяжело переживала эту утрату и горько сожалела о том, что предводитель не успел даже попрощаться с ней перед смертью. Ее утешала лишь мысль о том, что Солнцезвезд не был обречен на муку медленного умирания, как Пятнистый, ушедший в Звездное племя после нескольких дней страшных страданий, которые не могли облегчить никакие целебные травы.

Пышноус привел ее к Лунному камню. Сгустившаяся со всех сторон тьма, как и прежде, пугала Синегривку. Ей казалось, что она тонет в черной воде, которую не может почувствовать. В конце туннеля роились тени. Прозрачный звездный свет, струившийся вниз сквозь отверстие в потолке, с трудом рассеивал мрак.

— Скоро луна поднимется выше, — сказал Пышноус.

Синегривка сделала несколько шагов по шершавому каменному полу и легла у подножия Лунного камня. Он мрачно возвышался в центре пещеры — темный, пока еще не тронутый лунным светом. Но когда Синегривка положила голову на лапы, краешек луны показался в отверстии свода пещеры, и кристаллы в толще камня слабо замерцали, как мириады маленьких звездочек.

Синегривка отшатнулась, ослепленная.

— Прижмись носом к камню, — напомнил Пышноус.

Зажмурившись, Синегривка вытянула шею и коснулась искрящейся поверхности. Она была холодна, от нее пахло древностью и старым камнем. В тот же миг пещера куда-то исчезла, и Синегривке показалось, будто она летит сквозь непроглядную тьму, подхваченная бурной невидимой рекой.