Он поспешили в номер, и, когда отец Гарибальди закрыл шторы и запер дверь, убедившись, что за ними никто не наблюдает, Кэтрин зажгла свет, включила обогреватель и направилась к телефону.

– Я сейчас узнаю, в какой больнице находится Дэнно. Но когда отец Гарибальди убрал с раны платок и закатал рукав, она положила трубку.

– Это нельзя оставлять так.

– Перевязать ее все-таки стоит, – сказал он, когда увидел, что на руке зияет большая, уродливая рана.

Кэтрин задумалась на мгновение. Затем взяла носовой платок, что был весь в крови, завязала им рану и сказала:

– Заприте за мной дверь.

Когда она вернулась, отец Гарибальди находился в ванной, из которой доносился шум воды.

– Я принесла нам немного еды, – крикнула она ему. – По крайней мере, я считаю это едой. – Она с сомневающимся видом посмотрела на яблоко. – У меня создалось такое впечатление, что товары не загружались в торговый автомат со времен Уотергейтского скандала. Как рука?

Отец Гарибальди вышел из ванной, без рубашки, прижимая к ране полотенце. Когда Кэтрин повернулась к нему, то сначала уставилась на него, затем закашлялась и отвернулась.

И с каких это времен у священников такие тела?

– Жутко болит, – сказал он, убирая с раны полотенце. – Но она неглубокая. Просто царапина.

Кэтрин обернулась, стараясь не смотреть на мускулистые бицепсы и грудь, волосы на которой блестели от воды.

– Вы уверены, что это всего лишь царапина? Пули точно нет?

– Я думаю, что пуля выбила лампочку на крыльце.

– Присядьте, – велела она, продолжая открывать маленькую аптечку, которую взяла в приемной.

– Как вы это достали?

– Я сказала управляющему, что потеряла ключи от багажа и порезалась, открывая его ножом. Он посмотрел на меня, как на ненормальную. – Кэтрин попыталась нанести на рану антибактериальную мазь, но ее руки слишком тряслись.

– Эй, – сказал Гарибальди. – Все в порядке. Здесь мы в безопасности.

– В меня никогда прежде не стреляли! И я переживаю за Дэнно!

Он взял мазь из ее рук и сказал:

– Я сам справлюсь. А вы займитесь своим другом. Кэтрин взяла телефонную книгу и открыла нужный раздел. Ей удалось дозвониться в больницу с четвертой попытки.

– Да, Дэниел Стивенсон, – повторила она, в нетерпении сжимая телефонную трубку, – я просто хочу узнать… Что? Я его сестра. Да, спасибо. Я подожду. – Она прикрыла трубку рукой и прошептала: – Я нашла его!

Ожидая у телефона, она смотрела на Гарибальди и пыталась вспомнить, когда в последний раз видела настолько… Кэтрин заставила себя отвести взгляд. Ее брови поднялись.

– А это что такое?

Отец Гарибальди посмотрел, куда указала Кэтрин, – на свою черную сумку, к которой ремнями были привязаны покрытые лаком ротанговые палки около семидесяти сантиметров в длину каждая.

– Пангамотовые прутья.

– Панга… Что?

– Пангамотовый. Это филиппинское боевое искусство.

Она уставилась на него.

– Вы занимаетесь боевыми искусствами? – Она посмотрела на палки. – Это и в самом деле ваше оружие?

– Бывает им порой.

Она посмотрела ему в глаза.