Тесно там у меня, но намного лучше, чем в малосемейке.

Я помахал Устинову на прощание и пошёл пешком. Сан Саныч хоть и тянулся в парк на прогулку, но когда я свернул на улице Ленина, привычно потрусил рядом, тщательно обнюхивая каждый столбик и оставляя свои собачьи метки.

Вроде и решили всё быстро, но время уже шло к вечеру, люди возвращались с работы. Я подтянул Сан Саныча к себе ближе, чтобы не напугал пацана, идущего навстречу. Пацан что-то придерживал за пазухой, и когда он оказался ближе, я увидел выглянувшего оттуда серого как пепел котёнка.

— Надеюсь, тридцать лет назад я сварил тебе каши, и она ждёт тебя дома, чтобы ты поел сегодня вечером, — я усмехнулся и потрепал собаку за ухом.

Мимо проезжали машины, некоторые на полной скорости, разбрызгивая воду из ещё не высохших луж. Я встал у обочины, надо было переходить дорогу. Зебра в этом месте давно стёрлась, а покосившийся светофор просто торчал памятником над дорогой, так что не стоило и надеяться, что мчавшийся навстречу джип «Чероки» тёмно-зелёного цвета нам уступит.

Но он плавно затормозил и остановился рядом со мной. Тонированное в ноль стекло опустилось, оттуда высунулся хмурый парень в чёрном спортивном костюме с адидасовскими полосками. Хоть на нём и тёмные очки в модной жёлтой оправе, всё равно через стекляшки видно его внимательный взгляд, которым он изучал меня.

— Паха Васильев, ты? — удивился парень и снял очки. — Я к тебе домой заезжал, и к бате твоему, застать не мог, а цифр твоих нет, потерялись.

Я присмотрелся к нему внимательнее.

— Гриха, да я тебя едва узнал! Ты же в Москву, вроде, уехал сразу после школы? Саня, сидеть, — сказал я, заметив, что пёс напрягся.

— Дела завели в родные края, — Гриша Туркин усмехнулся, вышел поздороваться и сразу встал в боксёрскую стойку. — Ну чё, не забыл? Как мы с тобой возились на секции у Литровича. Заезжал я, кстати, к нему — живой ещё дед, бодренький, до сих пор боксу обучает.

— А неплохо у тебя дела идут, Турок, — я «уклонился» от его неторопливого и шутливого джеба левой и в так же в шутку «пробил» ему в живот. — Мамон себе отъел. Или у тебя там мозги, да?

Легко пихнул его в грудак, так же шутливо, как и раньше. Под курткой у него жилетка, и там в кармане лежит что-то твёрдое и плоское, рука это сразу почувствовала.

Давно я не видел Турка. Он учился на два класса старше меня, но мы жили рядом и ходили на бокс. И странно, но в первой жизни я с ним после этого и не пересекался никогда, а тут встретились на улице. Похоже, если бы я сегодня не поехал в депо, так бы и не увиделись.

— Точняк, Паха! — он взмахнул руками и опустил их, а потом подтянул штаны. — А ты чё, я слышал, в ментовку пошёл, к отцу?

— Много слышал. А сам что, бандит или коммерсант? В наше время сразу разницу и не увидишь.

— У тебя везде бандиты, Паха, ха! Не, я магазин хочу компьютерный открывать, в Москве это вообще тема, большие деньги крутятся. А здесь глухо с этим пока, вот и откроюсь.

— Да ладно. А откуда у людей деньги на компьютеры?

— У бандитов-то твоих и есть, — Турок снова усмехнулся. — Давай, подброшу, побазарим. По пивку, может?

— Не, мне нужно с отцом повидаться.

Мне страшно хотелось с ним поговорить. Но старый друг не отставал.

— Садись! — он, настаивая, открыл дверь джипа.

— Я с собакой, — я погладил Сан Саныча и велел ему: — Дай лапу Грихе.

— О, вот это кобелина, — Турок снова подтянул штаны, присел перед ним и пожал вытянутую лапу. — Тоже себе такого хочу, дом за городом построю, нужен сторожевой пёс. Ну так чё, поехали? Ничё страшного, там покрывало у меня есть, на нём полежит.

Я завёл Сан Саныча на заднее сиденье, куда пёс послушно улёгся, и сам сел впереди.