Вон, обрати внимание, гвардии майор Рагуленко, его механизированный батальон ночью ворвался в Барвенково, где располагался штаб 17-й армии вермахта. Они там так побуянили, что тело генерала Гота не обнаружено до сих пор… Про окружение Клейста я молчу. Ради этого вся операция и затевалась… Это пока только начало… А теперь о том, почему ты здесь. Следующую операцию такого типа сейчас разрабатывают мои штабисты, и особая группа офицеров Генштаба.

Катуков посмотрел мне в глаза, — Моя бригада в ней тоже задействована?

— Да, Михаил Ефимович, — так же твердо ответил я ему, — и более того, мы с тобой должны будем… Как тебе это сказать… В общем, согласованность наших действий должна быть такая, чтобы все было, как по нотам. Поэтому и опытом мы должны обменяться, и бригаду твою придется доукомплектовать под поставленную задачу.

Давай так — о делах мы с тобой поговорим завтра с утра — сейчас в парк все равно идти бессмысленно. Что тут у нас и как, лучше растолковывать на наглядных примерах. Ехать обратно тебе тоже не надо — слишком поздно. Водителя твоего сейчас накормим, переночует он у комендачей. Для тебя тоже место в "гостинице" выделим, там между прочим интересные для тебя люди живут: Грабин, Астров, Шашмурин, Чупахин, Трашутин…

Катуков помотал головой, — Впервые слышу эти фамилии, товарищ Бережной, ну-ка просвети?

Я вздохнул, — Грабин — это вон тот дядя, с квадратным и сердитым лицом римского легионера. Он конструктор танковых, и не только танковых пушек. По крайней мере, на Т-34 и КВ стоят его изделия. Астров — это конструктор самоходки СУ-76 и легкого танка Т-60. Он тоже где-то здесь, но я его сейчас не вижу. Шашмурин — это конструктор средних и тяжелых танков… У вас его пока еще не знают, но он сделает так, что КВ забегают, как легкие "бэтэшки". Чупахин с Трашутиным — конструкторы дизеля В-2… - я задумался, — Если интересно, поговори с ними, лишним не будет. А то до товарищей ведь крайне редко доходят "вести с полей", отчего они, бывает, чудят не по детски.

— Хорошо, завтра так завтра, — тряхнул головой Катуков, — очень хочется взглянуть на танки, которые прошли через Гудериана как раскаленный нож через масло. Я с этим гадом в свое время столько намучился.

А сейчас, Вячеслав Николаевич, скажи мне, что это за прекрасная незнакомка со знаками различия военврача 2-го ранга, которая смотрит на нас таким строгим взглядом?

Я улыбнулся, — А это, Михаил Ефимыч, моя "половинка", жена Алена. Ты не подумай, не ППЖ, а самая законная. Вон, Леонид Ильич нас лично расписывал, по всем правилам. Да, чего хочет женщина, того хочет Бог. Одну минуту… — я подозвал к себе подполковника Деревянко, — Николай Владимирович, перед тобой генерал-майор танковых войск Михаил Ефимович Катуков, тот самый, настоящий. Ты же у нас главный танкист. Расскажи ему во всех подробностях, как ты под Чаплинкой отрихтовал "шустрого Гейнца". Обменяйся опытом встречного танкового сражения и глубокого рейда.

Потом покажи товарищу генерал-майору, где проживают конструктора. Морозов съехал, так что койка его свободна. Пусть дежурный с интендантом выдадут белье и прочее, все как положено. А я пойду, побеседую с начальником нашей медицинской службы, может, скажет чего интересного?

4 февраля 1942 года. 23.00. Москва. Посольство США в СССР.

Помощник и личный представитель президента США Гарри Ллойд Гопкинс.

Вот и снова я в столице Советской России.