|
Ситуация на фронтах требует, чтобы Турция пропустила отряд наших боевых кораблей через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море. Они уже впустили в Черное море итальянскую эскадру, и знают, чем это закончилось для итальянцев. Есть мнение поручить эти переговоры нашему молодому, но очень перспективному дипломату товарищу Громыко. Кстати, о товарище Громыко, заслуживающие доверия люди мне говорили много хорошего. Товарищ Громыко — будущее нашей дипломатии. Так что, товарищ Громыко должен передать президенту Иненю, что мы готовы забыть об их необдуманном поступке в случае пропуска через Проливы наших кораблей. В противном случае мы будем считать Турцию враждебным государством со всеми вытекающими из этого последствиями. Пойдете к Стамбулу на крейсере "Молотов". Очень символично. Можно сказать, что Вячеслав Михайлович в своем стальном воплощении тоже будет с вами.
Корабли, которые должны выйти в Средиземное море, будут сопровождать вас в качестве почетного эскорта. Всю дополнительную информацию для переговоров, находящуюся в настоящий момент под грифом ОВ вы получите в запечатанном пакете уже на борту самолета. — Сталин посмотрел на Наркома иностранных дел, — Товарищ Молотов, вы должны были подготовить для товарища Громыко все необходимые документы. Приготовили? В ответ на слова главы государства нарком иностранных дел передал Андрею Андреевичу толстую картонную папку перевязанную белыми тесемками. На этом прием у главы государства был закончен и сотрудники НКВД, разлучив Андрея Андреевича с наркомом, повезли его уже на другой машине на другой аэродром. Он не знал, что когда они с Молотовым вышли, Сталин прошептал, откладывая в сторону так и не раскуренную трубку, — Посмотрим, каков ты в деле, "Мистер НЕТ"! В последнее время люди, встречавшиеся с Иосифом Виссарионовичем, заметили, что вождь начал меньше курить. То есть, он вертел трубку в руках, набивал ее табаком, но почти никогда не закуривал, в последний момент откладывая ее в пепельницу. Уже когда самолет поднялся в воздух, командир экипажа подполковник Ольшанский с улыбкой передал Андрей Андреевичу большой пакет из плотной бумаги запечатанный большими сургучными печатями. Этому экипажу уже не раз и не два доводилось отвозить в Крым самых разных людей. Вот и сейчас попутчиком Андрей Андреевича был Борис Михайлович Шапошников. И у него был свой секретный пакет, содержимым которого оказалась толстая книга, обернутая газетой "Правда" от 14 января 1942 года. То ли книгу обернули чтобы не попортить ценный экземпляр, то ли для того чтобы никто не мог прочесть название и автора на обложке. Вздохнув, товарищ Громыко разорвал плотную бумагу пакета. Внутри оказалась толстая кожаная папка, набитая документами. Первые же лист в папке привел Андрея Андреевича в шок. Это была его биография закачивающаяся смертью в январе 1989 года и полый послужной список. Андрей Андреевич с удивлением узнал, что целых двадцать восемь лет с 1957 по 1985 годы он возглавлял Советский МИД и вел его от победы к победе. И тут же приписка на полях сделанная рукой Сталина, — "Проверить в деле". Продолжая недоумевать, Андрей Андреевич, вытащил на белый свет еще один листок, который оказался картой южного участка советско-германского фронта с этапами развертывания некоей операции "Полынь". На самой карте красовалась надпись красным карандашом, опять же сделанная сталинской рукой, — "Отдать Иненю, пусть ему по ночам не спится, разбойнику". А еще к карте были приложены несколько листков бумаги с описанием того, что предшествовало столь грандиозным событиям. В начале операции у 17-й полевой армии Гота и 1-й танковой армии Клеста присутствовало около семисот тысяч боеспособных солдат. Через девять дней от 17-армии ничего не осталось, а у Клейста в окопах вокруг Сталино осталось не более 130–150 тысяч солдат, почти без боеприпасов и продовольствия. Вся левобережная прибрежная полоса Днепра была занята советскими войсками и контролировалась конными разъездами. |
